что занял ваше время.
Получилось как-то… пусто. Нелл коротко кивнула, и, поправив лямку сумки, беспрепятственно обошла его и направилась к выходу. Она миновала маленький столик, с выложенными на нём обложками вверх книгами, обогнула небольшую наряженную елку с магической мишурой, которая скакала по искусственным ветвям по заданной траектории, и почти зашла за стеллаж, когда ее настигло, практически ударило в спину разочарование от того, что всё вдруг закончилось так быстро и так не волшебно.
Нелл закололо между лопаток. Она передернула плечами и обернулась, сама не зная, зачем, и сразу же столкнулась с человеком взглядом. Он стоял, собрав за спиной руки, и смотрел, цепко и долго, так что Нелл казалось, что ее подцепили на крючок, и чем дальше она продолжает удерживать его взгляд, тем глубже этот крючок пробирается во внутренности. И что разрывать с ним зрительный контакт придется с мясом, выворачивая трепещущее нутро наизнанку. На секунду ужас затопил холодом, облизнул ледяной волной по позвоночнику, и у Нелл проскользнула суеверная, не привычная холодному уму мысль, что нельзя обижать и гневить волшебников и ведьм. Но человек качнул головой, чуть дернул уголками губ, и Нелл отпустило.
– Какая глупость, – произнесла она беззвучно непослушными спекшимися губами, и выскользнула на улицу.
Запутавшийся не звенящий колокольчик ударился об дверь, лицо обдало морозом, и Нелл хватанула ртом свежий воздух, как будто долгое время не дышала.
С неба, всё такого же серого и скучного, сыпался снег, и пара снежинок растеклись каплями по щекам. Из открывшейся двери кафе заиграл отголосок рождественской песенки и пахнуло имбирем, рядом взвизгнул ребенок в шуршащих штанишках; прошелся старик с тростью, и железная набойка с шипами на наконечнике скрежещуще отбила по заледеневшему асфальту трель; промчался кто-то завернутый в шарф, едва не поскальзываясь возле водостока, и мир обуял своим движением и жизнью так плотно, что едва не закружилась голова после замкнутого пространства магазинчика.
Нелл мотнула головой и пошла по тротуару, неспешно вплетаясь в людской поток маленькой частичкой. Из ее раскрытой сумки что-то блеснуло серебром, и годовалый ребенок из остановившейся рядом коляски, укутанный в два цветастых одеяльца, вытаращился на отблеск, а потом разулыбался беззубым ртом, как будто что-то его развеселило.