отвлечь внимание от истинной цели: похищения Ксинаалга́т. То, что предполагается кража, Любек и Игна́циус не сомневались. И держали нос козырьком. Знали: вскоре вор пожалует сам. Чтобы спровоцировать врага, сымитировали усталость защитников. И как следствие – замедление реакции на шалости негодяя. А сами усердно готовились к встрече.
Роль исполнителя взял на себя карлик. Он превратился в часть волшебной ловушки и спрятался в идущем из спальни Лили́ потайном ходе. Дабы а́уры портретов на стенах сливались по интенсивности с излучаемой сидящим в засаде, чародей погрузил сослуживца в глубокий, летаргический сон. Обусловил пробуждение готового к схватке воина с касанием медальона: любой, кроме принцессы, дотронется и ловушка сработает. Кинжал Любека маг напитал под полную завязку гавва́хом гнева – редкостный волшебник воплотит способный противостоять такому оружию экран.
Инициативно и кропотливо исполнял Игна́циус долг, что не мешало искренне мечтать, чтобы похититель переиграл защитников герцогских владений: умыкнул Ксинаалга́т. Пульс у виска бил и нашёптывал. Кража разрушит привилегии синьора на амулет. А у приёмного сына Клары появится законное право овладеть желанным артефактом самому. С чистым сердцем взгляд на посверкивающий клинок совмещал и гордость за труд, и печаль…
Уважаемых святых отцов не волновала смерть богопротивного мага – атеистам туда и дорога. Земля чище станет. Зато вопрос наследия престола такого благодатного, ёмкого на ресурсы, как Аланделе́йн, беспокоил многих. У владетельного господина нет потомков мужского пола. Единственное дитё – несовершеннолетняя дочь. Нюанс! При смерти феодала до вступления принцессы в супружеские узы, управление землями брала на себя Церковь. А конкретно та епархия, где проживал объявленный жених. А при отсутствии оного: епископ Аланделе́йна брал в собственные ручонки бразды правления.
Традиционно служители веры лицемерно изображали преданность прямым руководителям. и Угодничество и сладкоречие плескалось и жгло слух. Что не стесняло покорных перед одним Папой людей плести сугубо личные интриги и вступать в сговоры. Собственный интерес преобладал. «Уважаемый Романда́нт славен знатностью, благородством и почтенным званием камергера. И не одним величием ума и решительностью характера направляет наши усилия, но вдобавок освещает нам путь в темноте светом прекрасно очерченного носа», – с ангельскою улыбкой произнёс кардинал-священник Бора́тис. Внимательный взгляд пронзил сотрапезников. Шутнику ответили твёрдые взоры двух понимающих с полунамёка немигающих пар глаз: сделка состоялась.
***
1. Нихи́ль – полная смерть: душа безвозвратно разделяется на множество не обладающих сознанием крохотных кусочков, ВАТ
2. Без специальных наведёнными чарами или религиозными обрядами запретов живые, как люди, так и животные, способны усилием воли выстроить итеринме́нт к уме́ршему родственнику. Это позволяет душам