уже наверняка подходят обозы с продовольствием, домашним скотом и женщинами с маленькими детьми. Никто бы и шага назад не сделал, если б глава поселения Никодим скомандовал отступить. Да ещё б и тумаков надавали за такое заявление.– Двести… Вроде…
Тридцать семь смертных людей против двухсот трудно убиваемой Нечисти. Убить всех – лечь костьми самим. Никодим надеялся, что его знакомые уже в безопасности. Что его внучка, оставшаяся без родителей, обретёт свой дом в новой семье, с добрыми людьми. Женщина, приютившая Машеньку, с трудом оторвала девочку от груди старика, когда им суждено было прощаться. И до последнего момента Никодим будет помнить большие зелёные глаза внучки, сверкающие от слёз…
До первых выстрелов осталось, наверное, шагов сто, когда вдруг угольки глаз замерли на месте. Дружина переглянулась. Чёртова кавалерия стояла на месте несколько минут, как после от неё отделился один всадник, не спеша приближая своего мертвецкого коня к траншее.– Ещё шагов двести, и они подойдут на расстояние выстрела! Крик счетовода, что не отнимал подзорную трубу от глаза, заставил Никодима вскочить и, поворачивая голову то направо, то налево, проорать: – Заряжай пушки, дружина! Лучникам и ружникам приготовиться!! Поочерёдно в траншее вспыхнули факелы. Засуетились заряжающие, подтаскивая к пушечным стволам увесистые чёрные ядра. Зажигая от огня щепки, стреляющие на колени опустились перед фитилями, вглядываясь в приближающуюся кавалерию. Стремительно надвигающаяся ночь принялась скрывать фигуры чертей в своей тени, и подзорная труба перестала помогать наблюдению. Ориентировались по горящим глазам, что с каждой секундой становились всё ярче и зловеще. Уже был слышен звон цепей, приготовленных для пленных, и тяжёлое рычание настроенных на битву рогатых чудовищ.
Ростом с человека, в чёрных латах и плащанице. Шлем в виде коровьего черепа с рогами сливался с извилистыми костяными отростками самого Чёрта. Как намазанная фосфором, костяная голова Мертвецкого Коня белела в свете зажжённых факелов, выделяясь на фоне пустых глазниц.– На переговоры чтоль выдвинули?– удивился Никодим, сказав это будто самому себе, словно боясь быть услышанным и обсмеянным. Черти и дипломатия – это как дружина с пряжей. Брать от Чёрта обещаний – всё равно, что с дурачком договариваться. Никогда б Черти не вступили в переговоры. Прошлись бы по головам, да и дальше поскакали. Как заколдованный, Никодим по короткой лестнице, приставленной к насыпи, выбрался из траншеи и, отряхнувшись, встал во весь рост. Всадник тем временем приблизился настолько, что его можно было разглядеть.
Остановив Коня, Чёрт спешился, громыхая железом, и резким движением обеих рук вытащил из чехла на спине две косы. Никодим дёрнулся, но знаком руки, приложенной к пояснице, дал знать, чтоб дружина ненароком не открыла стрельбу. Чёрт же, подняв руки над рогами, медленно протянул их к седлу и воткнул косы в ножны, закреплённые на рёбрах Мертвецкого Коня.
Главнокомандующий легионами самых