мимо Лизаветы к матери, мимоходом лизнув руку и потершись о пижамные штаны. Дети, они и с рогами дети.
– Это ж разоренье одно. Опять горшки побьют. Ох-хо-хоюшки пойду, ка я дверку то на кухню прикрою. Убытки, одни убытки.
Прохор утопал за козлятами, сокрушенно вздыхая и заламывая руки. Бардак, что они творили наяву с сонными проказами не шел ни в какое сравнение. Вот прививки получат и пожалуй отпустит их Лиза в свободный полет. За несколько дней рогатые хорошо так подросли, силу почуяли. Хлебнут хозяева с ними веселья – полной ложкой.
Лиза боком выскользнула из дома, услышав только звон разбитой посуды и горестные воззвания к святым оладушкам от домового. Разбираться и наводить порядок среди домочадцев не хотелось. Хотелось увидеть, наконец Вениамина и нормально поговорить.
Шаг к калитке, заветные часики и она уже подходит к знакомому крыльцу. Баба Мила выглянула из окна и махнула рукой, чтоб не мялась у порога. Лиза и вошла. За столом в рубахе небеленого льна, но в армейских штанах и берцах сидел Веня. Большая миска зеленых щей со сметаной и отрезанным краем каравая стояли перед мужчиной. в руке деревянная ложка. Бабушка даже не встала, чтоб Лизу обнять.
– Ты ешь, ешь солдатик. Иш какой отощал, ну ничего. Откормим, в баньке попарим. Как новенький будешь. Чего стоишь то гулена, садись давай за стол, поди кошеварить так и не научилась? Чем мужика кормить будешь? Яишенцой прости господи. Иди, хоть поцалую тебя. Не сидиться тебе ЛИзка на одном месте. Кабы знала, что ты у меня такая непутевая, нипочем бы не стала помогать по снам шаландаться. Да молчи уже, знаю итак, без сопливых. Сороки на хвосте принесли. Мы тут чуть не поседели по второму кругу, а она с охальником пернатым валандается, за грань ей вздумалось. Вот как дала бы полотенцем да по мягкому месту.
Позыркай мне еще тут. Моя внучка, хочу ругаю, хочу по допе надаю. а сам, коли взялся женихаться, так и держал бы нареченную. От хороших мужиков поди на воронах то не улетают незнамо куда.
Лиза обняла ворчащую бабушку, получила родственный подзатыльник и была усажена к Вениамину под бок. Из печи уже доставался большой парящий чугунок. Нашлась и крутобокая глиняная миска и сметанка для путешественницы.
– Бабуль, да я не нарочно. Так получилось, он падать стал, а я о таз с грибами оступилась, вот и вышибло. Хорошо, что Кеша рядом был – подхватил.
Говорить с полным ртом было неудобно, но оторваться от давно забытого вкуса щавелевых щей, кисленьких да со сметанкой. Ммм – вкуснотища.
– Вот и я говорю. как у тебя дух-то не вышибло не понятно. Это хорошо, что сама одумалась, а то б лежала полумертвая пока пернатый налетается. Ему-то все едино. Время это только для нас, для людской породы значенье имеет. Ух, бестолковка. Ешь, ешь, наворачивай. Это по моему рецепту, значить от хворей, что с головушкой приключается. Поди так и забросила учебу?
– Почти все рецепты по памяти переписала. Пару страниц осталось. Правда с кухонными делами как было туго, так и осталось. Помощница