прочь, оставляя взгляду только ювелирное золото мелкой звездной пыли.
***
Глубокий бархат неба разрезала желтая ухмылка тонкого месяца. Промерзший за зиму лес тянулся ввысь, точно пытаясь коснуться его макушками самых высоких и узловатых сосен. Ржавые рельсы улеглись вдоль них, лишь смутно, как призрак прошедшей юности, припоминая пульсирующий звук колес. Длинный ряд перегородок шпал перемежался с полосками подрастающей молодой травы.
Прямо на одной из них стояла смуглая женщина. Черные глаза, томно прикрывшись ресницами, замерли, устремив тяжелый, полный древней, такой же ржавой и никому ненужной печали взгляд далеко вперед, где пути пожирал ночной мрак. Легкий ветер, по неосторожности своей, то и дело потягивал края темной шали. Тонкие струны лунного света поглаживали золотистые линии татуировок.
Стояла она так уже довольно давно, наслаждаясь щемящим одиночеством. Но даже если бы кто-то и дежурил поблизости, вряд ли заметил бы ее присутствие. И еще менее вероятно посмел спрашивать, откуда та взялась. А уж когда у нее спиной так же неожиданно появился мужчина, наверняка бы покинул пост и вышел на пенсию.
Почувствовав чужое присутствие, женщина опустила веки.
– Новости?
– Вактаре. Отдал под опеку. Что здесь?
– В пятимерном ЧП. Кто-то перешёл в нашу.
– Кто-то?
– Струны дергаются, – длинные матовые ногти поправили шаль. – А мы отчего-то нет.
– А есть повод?
Молчание. Мужчина ждал. Луна полюбовалась своим отражением в серебре его глаз и пуговиц пальто, а затем, точно застеснявшись, скрылась за облаком.
– Bell’? – позвал он. А не получив никакой реакции, повторил: – Валь, – снова вытерпел паузу и наконец потребовал: – Вельзевул.
– То-то же, – промурлыкала она, наконец открывая глаза. Печаль смылась и выветрилась из них, под едва уловимый взмах ресниц. – И почему тебе так не нравится называть меня полным именем?
– Время сберегаю.
– У нас его хватает. Ничего серьезного в линиях судьбы на ближайшее не вижу, но лучше проверь.
– Ближайшее – это сколько?
– Год, полгода. Может, полтора. Дальше – мрак, – она протянула последнее слово в тягучий шепот и поежилась. – Уже поговорил с Константином о вактаре?
– Это риторический вопрос, светская беседа или трата моего сбереженного за века времени?
– Это флирт, раздражение или иная попытка проявить эмоции? – в тон спросила Вельзевул, чуть повернув голову, и бросила через плечо: – Звони.
Свет экрана спугнул тени. Те отползли подальше. В чат улетело сообщение. Пришел ответ. Снова тьма.
– Что будем делать с пятимерным?
– Снимать тела и бегать, – старшая цокнула языком, вновь слегка подтянув шаль. – С камертоном решать надо.
– Мы уже обсуждали. Риск стал меньше?
– Чаши сравнялись. Не соберем – не решим проблему с энергией из пятерки. За батарейкой следить не сложно, а вот без инструментов…
Короткая