я почувствовал резкий запах палёной плоти под носом. Так всегда бывало, когда нападал на след.
– Доктора убили до или после этого?
– После. Точно после.
– А амулет, когда сломался?
– Тоже после… – задумчиво произнёс Глобус подняв на меня глаза, и крупная бордовая капля снова поползла по его губам.
Глава 12. Протухший свидетель
Тело Августа Кляйна поднимали осторожно, боясь, что оно снова сорвётся на дно колодца и рядовым стражам, замершим вокруг полуразрушенного кольца кирпичной кладки, повторно придётся лезть в эту клоаку, марая тиной форму и еле сдерживая приступы рвоты от царящей там вони.
– Ну и запашок! – сказал Пибоди зажимая нос ладонью и делая шаг назад от провала в земле. – Так себе свидетель!
Конечности мертвеца, так же, как и его голова, покрытая седыми слипшимися волосами, закрывавшими лицо, болтались из стороны в сторону, что делало его похожим на марионетку. «Вот только кто он, этот всемогущий манипулятор?» – некстати подумал я, подняв взгляд на Регину Колд сидевшую на бочке возле покосившегося когда-то уютного домика и разглядывающую что-то маленькое, металлическое на раскрытой ладони.
– А чего ты хотел? Колодец никто не чистил уже лет двадцать, – удивился Рассада. – Дом заброшен.
– Никаких не двадцать, – возразил стражу Галгарпер. – Ещё десять лет назад здесь жил со своей семьёй Пауль Стримник – местный кузнец. Талантливый парень.
Пииу! Доска, на которую мы забросили верёвку жалобно застонала. Ноги доктора по колено в тёмно-зелёной жиже дёрнулись и на остатки мостовой под нашими сапогами закапали густые капли грязи. С одной из ступней, с мерзким звуком, свалился ботинок открыв нашему взгляду покрытую трупными пятнами сморщенную кожу.
– Это тот самый кузнец, что супругу свою убил и детишек? – подпрыгнул Ганс, знавший обо всех громких преступлениях, произошедших в городе за последние полвека. Я сам видел у него толстенный самодельный альбом с вырезками из «Висмарбург билд».
Мальчишка оклемался после поездки в Геенну, молодец. Сейчас он с неодобрением косился на поглощавшего с аппетитом булку с повидлом Рассаду, откровенно не понимая, как тот может есть в присутствии трупа, да ещё в окружении таких ароматов.
Ничего, поработает с наше и не такое будет принимать как должное.
– Он. Только с убийством там не слишком всё понятно, – произнёс Пибоди помогая постовым стравливать верёвку сооружённого нами примитивного подъёмного крана.
– Никого Пауль не убивал, – прервал болтунов я, задумчиво наблюдая как тело Перепихона (кличку свою он получил за любовь… впрочем, вы поняли) опускают на землю. – Стримник своих близких любил. Это я знаю точно.
Дело «Сумасшедшего кузнеца» было одним из первых моих расследований и до сих пор я периодически к нему возвращался. Перечитывал потёртую папку, пытался найти зацепку, которая смогла бы оправдать повесившегося в тюрьме Пауля. Взгляд несчастного, который он бросил на меня после оглашения приговора до сих пор иногда снился мне по ночам.
А