на поддержание умиротворяющих отношений с турками и венецианцами. Вскоре после возвращения из России на народном собрании в Цетинье Василий Петрович призвал «свободный и независимый народ» навсегда отказаться от уплаты харача туркам, что с воодушевлением было воспринято собравшимися22. Генеральный провидур (наместник) Далмации Ф. Гримани точно определил главные направления политики Василия Петровича в сложившейся ситуации: «Освободиться от власти Порты, добиться доверия народа, укрепить свое влияние»23. Демонстративный отказ от уплаты дани не мог безнаказанно сойти с рук черногорцам. Это понимал не только Василий Петрович, но и венецианские власти. Правящие круги Венеции считали, что черногорский владыка не решился бы на подобный шаг, если бы не рассчитывал на поддержку России.
Понимая серьезность ситуации, когда черногорцы каждодневно ожидали нападения войск боснийского визиря Хаджи-Мехмед-паши, Василий Петрович стремился не только объединить внутренние силы, но и заручиться поддержкой России в борьбе против надвигающейся турецкой агрессии. В этих целях он вел обширную переписку с А. М. Обресковым, канцлером А. П. Бестужевым-Рюминым, вице-канцлером М. И. Воронцовым, а также с императрицей Елизаветой Петровной24.
В сентябре 1755 г. оба черногорских владыки, Савва и Василий Петрович, сообщали А. М. Обрескову о концентрации многочисленных турецких сил из Боснии и Румелии на черногорских границах, а также о фирмане султана, которым предписывалось: «Нас архиреев поймать и живых на кол посадить, а вельмож наших повесить на виселицах, народ попленить и в работу взять и переселить в Косово поле, в нашей Цетинской резиденции крепость себе построить…, а церкви и монастыри разорить»25.
В письме к М. И. Воронцову (январь 1756 г.) Василий Петрович, предупреждая, какие трагические последствия будет иметь поражение Черногории для балканских народов, замечал: «Плачет бедная Сербия, Болгария, Македония, рыдает Албания в страхе, чтоб не пала Черная Гора; уже Далмация пала и благочестия лишается, будучи напоена униатством; Герцеговина стонет под ногами турецкими. Если Черная Гора будет освобождена, то все к нам пристанут; если же турки Черною Горою завладеют, то христианство во всех упомянутых землях исчезнет»26. В это время Россия была занята активной подготовкой к войне с Пруссией, поэтому любое осложнение отношений с Портой было крайне нежелательно. Однако Елизавета Петровна в секретном рескрипте предписала Обрескову: «чтоб не привести черногорцев в отчаяние, надобно вам, хотя стороною, сделать все возможное в их пользу; наперед посоветовавшись с переводчиком Порты как с единоверным, постарайтесь исходатайствовать облегчение этому единоверному и усердному к нам народу и давайте знать им тайно обо всем, что будет делаться относительно их при Порте, чтоб они не были застигнуты врасплох»27.
Исполняя повеление императрицы, А. М. Обресков имел доверительную беседу с главным драгоманом (переводчиком) Порты, греком по национальности.