достопримечательностью села. Так сказать, былинными героями. Семена только старые друзья по забывчивости назовут порой Пегим, ведь после этой ночи стал он Белым, что вполне соответствовало его фамилии Белецкий, той седине, которая покрыла его от макушки до пяток. После бани, как князь Серебряный, покрытый инеем выходит Белый на мороз, только шкура на лысине розовато просвечивает, но это мелочи, по сию пору Сеня заикается, и на кладбище тоже боле по своей воле ни ногой. А история же со временем обрастала все новыми подробностями. Брешут люди. Все было так, как я рассказал, и если ее расскажут по-другому, то знайте, врут. Беззастенчиво брешут.
II
Стареют старики. Молодость проходит. За сорок лет мужику, а он все Гуля. С легкой руки племянницы, которая по младенчеству путала «р» и «л». Пора бы и Гурьяном Никифоровичем величаться, Митьке Гурьяновичу уже срок в армию подошел, а Гуля все молодится.
Изба на околице, окнами на реку, дугой огибающей село. Под окнами черемуха. Под черемухой лавочки. Одну поставил сам, две подростки. На одной целовался-миловался когда-то с бывшей женой, на другой пол села. Миловались, женились-разводились, рожали детей – жили. А скамеечки не пустовали. Посидит Гуля с молодежью вечерком на лавочке, покурит сигарет дармовых, на гармошке им сыграет и уйдет в пустую избу. От других домов гоняли хозяева, а здесь хоть до утра. А если дождь? Или что другое приспичит, то калитку, сени, дровяник Гуля никогда не закрывал. Одним словом – Небарака. Подростки любили Гулю, а когда становились взрослыми, начинали смотреть на него свысока. Жил он на небольшую зарплату в леспромхозе, огородом, охотой и рыбалкой. Богатства не накопил. Лишнюю (а она бывает лишняя?) копейку сыну за обучение в колледже отдавал, мясом-рыбой с женой бывшей делился, с соседями. Зла ни на кого не держал. Шел по жизни с улыбкой. Вот за эту улыбку и считали его все несерьезным. Балагуром. Баламутом. Он балагурил. Любил хорошую песню, а байки рассказывал – заслушаешься. Баламутил, но не мутил. Любил пошутить не зло, но все село от его шуток вздрагивало.
Стареют старики. Деду сто. Внучка замуж собралась. Козла давно уже нет на этом свете, и Машка уже другая. Та была белоснежная, а эта чернявая, с бурыми подпалинами. Да, Бог с ней, с козой. Вернемся к внучке. «Студентка, спортсменка, не комсомолка – просто красавица!». Экономику развитого капитализма сдала (как в наши годы сопромат) – можно замуж.
Свадьба. Посчитали – прослезились. Родни? А деду сто. А дом строился на семью русскую, сибирскую, когда и без Путина бабы рожали – ставни закрывай, они на свет лезут. А в третьих – оригинально. Ресторан – кабак! Толи дело на природе, на свежем воздухе, под золотом осенних берез. Закуска? Да наша строганина в сто раз лучше японского суши. Мяса по осени в деревне за копейки можно взять у тех же соседей, еще и спасибо скажут. Овощей (без нитратов!) завались. Прочее можно и с собой привезти. Автобус нанять дешевле, чем кабак снять.
Свадьба!!
Не буду описывать, я на ней не был, также как и Гуля. Не пригласили его. Деда при одном имени