она. – Не прямой, но потомок. Гены-то никуда не спрячешь.
– Не спрячешь, – согласился я.
– Чего Настя про меня наплела? – спросила Цветаева.
– Про вас – только хорошее, – нашёлся я. – Про других разное рассказывала, а про вас – только хорошее.
– Женат? – вдруг строго спросила Марина.
– В гражданском браке, – на всякий случай соврал я.
– Это мы исправим, – усмехнулась она и вдруг сорвалась с места: – «Ласковый май»! «Ласковый май»!
Из динамиков полилось что-то про розы на снегу.
– А вы хорошо пишете, – услышал я. – Так и хочется вас отшлёпать.
Это говорила Лена, держа в руках мою книжку. Судя по всему, пока другие веселились и танцевали, она успела «проглотить» её половину.
– Вы от Ирки Шумахеровой? – догадался я.
– Ага, – не стала отпираться девушка. – Она меня уговаривала вам пощёчину влепить во время выступления, но я отказалась. А пишете вы и правда хорошо. Затягивает. Только я не со всем написанным согласна.
– Мы можем подискутировать, – предложил я, – но позже.
– Хорошо, – отозвалась Лена и опять уткнулась в книгу.
Кто-то потянул меня за рукав. Это была Бегунова.
– Вы наш новый председатель? – спросила она.
– Да, – ответил я. – А вы Лейла Бегунова. Я вас сразу узнал. О вас все только и говорят. Только о вас и вашем таланте.
– Спасибо, – смутилась та. – А кто конкретно говорит?
– Да вот недавно Беленькая про вас рассказывала, – ответил я.
– Беленькая! – фыркнула Лейла. – Эта старая сплетница только и может, что говорить. Не дал бог таланта, но дал мужа адвоката. При богатом муже и я могла бы раскрутиться так, что мало не покажется.
– Раскрутитесь, – пообещал я. – Вы очень хорошо пишете. Талантливо. Затягивает.
– Налейте мне водки, – попросила Бегунова.
Я налил. Мы выпили. Потом подошли ещё несколько женщин: Аверченко-Задунайская, Шамаханова и Бойко. Мне как будущему председателю союза пришлось со всеми выпить.
Дальнейшее я помню смутно.
Проснулся я дома, в своей кровати, так как что-то щекотало мне лицо. Это оказались чёрные волосы, копной разметавшиеся по соседней подушке. Они принадлежали абсолютно голой молодой женщине, лежащей на животе рядом со мной.
Я аккуратно убрал волосы с её лица и близоруко прищурился. Лена! Вчерашняя Лена, которая взяла у меня автограф.
Я осторожно слез с кровати, спустился в кухню, выпил воды и сжевал таблетку аспирина.
Зашёл в ванную. Из зеркала на меня взглянуло помятое лицо 50-летнего старпёра с синяками под глазами. Я подмигнул своему отражению.
– Ну вот ты и стал настоящим писателем, – сказал я сам себе и, включив холодную воду, принялся умываться.
Пражская бохема
Анна приехала в Прагу на стыке веков, в 2002 году. Перед этим она развелась с мужем, который, по её мнению, совсем не дарил ей ни внимания, ни денег, разругалась вдрызг с кременчугскими подружками и покатила на Запад. Благо