В такие моменты время становится словно осязаемым: чувствуешь, как через тебя проходит оно и оставляет следы. Лион поднял глаза на друга. Да, когда-то они считались очень близкими, да и сейчас они продолжали оставаться теми, кем были друг для друга всегда. Только теперь их близость словно стала измеряться чем-то другим…
Лион вздохнул, он чувствовал, что должен что-то сказать:
– Они пройдут круг и придут на землю. И ваши пути пересекутся, наверняка пересекутся. Я думаю, что узы не разрываются так просто. Настанет момент, и ты пойдешь следом и пройдешь свой круг. А потом вы встретитесь, и вновь будете дышать общим воздухом, и есть падай, и пить адик… И встреча ваша будет длиться дольше, гораздо дольше, чем эта.
– Спасибо, Лион, – голос Грига дрожал, по щеке текла крупная слеза. Ему было всего восемнадцать, он не был еще суровым мужчиной, скорей ребенком, потерявшим папу и маму. Поэтому он и не выдержал.
Его большое тело содрагалось от рыданий.
Лион смотрел на друга и, казалось, готов разрыдаться тоже.
– Здравствуйте, – вдруг из-за спин друзей появился мужичок лет тридцати пяти странной наружности. На нем была темно-зеленая курточка явно какого-то военного образца, а в руках он держал арбалет. От неожиданности Лион вскочил, но ему на плечи уже положил руку еще один гость весьма неприятной наружности. Редкие белые волосы были как будто прилизаны, а выпученные, почти вываливающиеся из орбит глаза обшаривали ребят, словно пытаясь найти у них за пазухой пару монет. Таких подозрительных типов немало бывает в придорожных кабаках.
– Не вставайте, не вставайте… – криво улыбнулся он, заглянув в глаза сначала Лиону, а затем и Григу. Первый продолжил:
– Понимаю, потерять близких – тяжело…
Григ поднял на него подозрительные глаза:
– Это сделали вы?
– Что не нравимся? Мы, конечно, не овечки, и если повод… ну в смысле причина будет, можем и на такое пойти… Но у нас причины не было. Поэтому это не мы. А вот к вам, друзья, вопрос имеется.
– А может даже два, – белобрысый фальшиво улыбнулся.
– Да конечно, их может быть два или три. И на них вам надо ответить.
– А то что? – Лион поднял на отморозков карие глаза.
– Он спросил «что?» – наклонил голову белобрысый, обращаясь лицом к товарищу.
– Да, он спросил. Но будем к нему снисходительны: он же не знает…
– Не знает? – белобрысый издевательски заскалился. Но второй сохранял серьезный вид:
– Знаешь, брат, я допускаю, что его неучтивое поведение имеет объяснение. И к тому же он действительно не знает, кто мы. Поэтому не торопись. Предоставь это дело мне.
– Хорошо, дело твое, Тролль, я не против. И не думай, я не дергаюсь. Просто, все знают: я решительный, очень решительный…
– Да, Артист, я помню об этом. Хорошо помню… Так, я продолжу?
– Конечно, друг, продолжай.
Тролль улыбнулся:
– Знаете, ребята, жизнь – хрупкая штука. Вот ползет таракан по полу, наступи на него – раз и все… А ведь у него была жизнь, тоже жизнь. И чем она таким уж отличается от человеческой? М-м? Вот тебя, братец, как зовут? –