магические заклинания.
Ольга прошла в угол комнаты к великолепного вида изразцовой печи, коими славился питерский старый фонд. Она знала, что за квартиры с такими печами реставраторы готовы вступить в настоящую битву, а квартиры с восстановленной печью стоят баснословных денег.
– Это ведь печь, да? Изразцы удивительной красоты. Она в рабочем состоянии? – спросила она, задумчиво накручивая непослушный локон на палец, пока разглядывала причудливый рисунок на изразцах.
Ответом ей было молчание. Обернувшись, она посмотрела на Максима, а тот вперил в неё ответный взгляд, совершенно дикий, как если бы она спросила его что-то несуразное. Ольга посмотрела на Наталью и по её виду поняла, что та информацией не владеет, но боится задавать хозяину лишние вопросы. Собравшись наконец с мыслями, Максим едва смог выдавить из себя:
– Дымоход замурован – соседи наверху снесли короб. Так что…
Очевидно, сказанные несколько слов были сопряжены для него с невероятными усилиями над собой. Голос Максима постепенно сник, и он снова замолк, осатанело глядя на Ольгу.
Наталья вновь подала голос в попытке хоть как-то исправить ситуацию:
– Кстати, полы Максим специально менять не стал, только оциклевал и покрыл заново лаком – для сохранения аутентичности атмосферы. Они в отличном состоянии, вы сами видите, а сейчас как никогда в дизайне актуальна эклектика – сочетание старины и хай-тека, что и постарался воплотить Максим.
Отец подал голос с дивана:
– Максим, а почему вы решили продать квартиру?
Все обернулись к отцу. Дрогнув всем телом, Максим дико вытаращился, постоял молча несколько секунд, потом вновь взъерошил волосы, наморщил лоб, разгладил его и пожал плечами. Ольга отметила про себя, что он воззрился на отца с нескрываемым страхом, ещё больше побледнел и закашлялся.
Отец не отставал:
– Ну, вы ведь явно не для продажи такой ремонт делали – перекладывали плитку в ванной, меняли все трубы, демонтировали гипсокартон с потолка, чтобы вновь обнажить дореволюционную лепнину. Чёрт возьми, вы даже изразцы печи, очевидно, реставрировали. Мы понимаем, что вы планировали жить здесь сами.
Максим принужденно рассмеялся.
– Я… Видите ли, я решил переехать в Москву. Моя жизнь как-то разладилась в последнее время, и я подумал, что мне пойдет на пользу полная смена обстановки, образа жизни. Вот и продаю…
Краем глаза Ольга заметила, как отец с сомнением покачал головой. Максим, судя по всему, исчерпал последние ресурсы коммуникации с людьми и снова впал в подобие транса, скрестив руки на груди и вперив остолбенелый взгляд в стену. Ольга вновь подошла к фикусу и только тут обратила внимание на то, что нижние листья его совсем пожелтели, а верхние по краям подверглись той же деструктивной тенденции.
– Смотрю, не только у вас тут жизнь разладилась, – заметила она, лёгким движением срывая сухой листок.
Максим вновь изумлённо воззрился