бутылку коньяка и слушали очередную Борькину байку, но особой атмосферы веселья пока не чувствовалось. Сёмка и Сашка сидели какие-то унылые, вымотанные, с потухшими глазами. Я подозревал, что выгляжу не лучше. Один Борька, как обычно, искрил весельем.
В гостиную сунула любопытный нос Аня, мгновенно пробежалась по присутствующим цепким взглядом, зафиксировала прицел на Борьке и побежала к нему.
– Аня! – прикрикнул я и начал с трудом подниматься с места. – Ты почему не у себя? Быстро спать!
– Ну папа-а-а…
Борька, который, в отличие от меня, не страдал застарелыми травмами колена, резво подскочил и подхватил Аню на руки. Ради такого случае от даже выпустил наконец из рук рюмку.
– О-о-о, какие люди! Наша Анька-Встанька! Юрьич, не мешай нам с Анькой-Встанькой общаться, сегодня у нас праздник, сегодня мы делаем, что хотим. Хотим – допоздна не спим, хотим – в куклы играем. – И он демонстративно уселся обратно в кресло, усадив Аню к себе на колени.
– Папа, можно? Ну чуть-чуть.
Дочка смотрела на меня щенячьими глазами. Она уже успела переодеться в пижаму, светлые волосы рассыпались по плечам, щёки лихорадочно горели. К груди она прижимала неизменную плюшевую лису, которую последние полгода везде таскала с собой. Я помешкал и опустился на диван.
– Ладно. Пять минут.
– Десять, Юрьич, ну что ты за изверг, в самом деле! – возмутился Борька и тут же обратился к Ане: – Всё, я с папой договорился. Ну давай, как в старые-добрые… Эх, по кочкам, по кочкам, в ямку бух!..
И он резко раздвинул колени так, что Аня едва не шлёпнулась на пол, но в ту же секунду ухватил её под мышки. Лису она выронила, и та покатилась по полу.
– Дядь Борь, перестань! – фыркнула Аня. – Я уже не маленькая!
Сёма хмыкнул, а Сашка покачал головой, поднял лису и передал её хозяйке. Я вздохнул. Десять так десять, дольше будет спорить с этим обалдуем.
– И то верно, – усмехнулся Борька. – Подросли вы, барышня! Помнится, ещё годик-то назад полегче весом были. Лет-то сколько тебе, Ань, напомни?
– Семь с половиной! Это почти восемь! – гордо заявила Аня и маминым жестом убрала за ухо прядь волос. – А мы вот вчера мальчикам в классе дарили игрушечные танки. И конфеты. Только я не понимаю, почему мы их поздравляем, ведь они же ещё маленькие и ничего не защищают!
– Любой мальчик, Аня, будущий защитник, – заметил Сашка. – Но нужно нам об этом напоминать с раннего детства. Взращивать в нас внутреннего защитника. Понимаешь?
– Все мальчики в моём классе придурки, ну их! – строго посмотрела на него Аня. – Мои защитники – это только папа и дядя Антон!
От меня не укрылось, как при упоминании Антона Сашка слегка нахмурился. Сёма и Борька же многозначительно переглянулись, Борька даже повёл бровями, а потом подмигнул мне.
– А как же мы, Ань? – нарочито обиженно спросил он затем. – Мы разве не достойны быть твоими защитниками?
Аня внимательно оглядела всех троих моих товарищей, будто приценивалась, могут ли эти полупьяные морды претендовать на почётное звание защитников Отечества и её высочества в придачу. Затем благосклонно кивнула:
– Ну ладно, вам тоже можно. Дяде Саше точно – он же ми-ли-ци-онер, – тщательно проговорила она последнее слово. Борька с умилением заулыбался и чмокнул Аню в макушку.
– Вот, видала, Анька-Встанька, сколько у тебя защитников. Да мы за тебя любому пасть-то порвём на британский флаг!
Из пяти моих дочерей Аня была самой младшей. И кроме меня, дети в нашей компании были только у Сашки. Вернее, у него был один сын, но с женой Сашка развёлся, мальчишка остался с матерью и с отцом с тех пор не общался. Не везло моим товарищам в личной жизни, и чёрт знает, в чём тут была причина: то ли время такое, то ли сами они такие, а то ли Афган их всех проклял. Борька любил шутить, что я выполняю демографический план за всех нас. Правда, ещё он однажды схохмил, что некачественно я выполняю этот план – одни девки получаются, мол, бракодел я.
В последние годы я редко позволял себе необдуманные поступки, но в тот раз сгоряча выбил ему пару зубов, и с тех пор он на эту тему распространяться не смел. Язык у него, конечно, был без костей, особенно по пьяни, да и умом он особым никогда не отличался, но этот урок он хорошо усвоил.
Анька моя обожала находится в центре внимания, особенно если это было внимание взрослых. Вот и сейчас она сидела на коленках у Борьки, прижимала к груди лиса, взирала на нас с выражением императрицы, сидящей на троне, и рассказывала о том, как на прошлой неделе какой-то Мишка дал в глаз какому-то Ваське, и как они оба за это два урока в углу простояли. Когда она закончила эту захватывающую историю, Борька потянул лису за хвост и спросил:
– Дайте-ка посмотреть на это существо, Ань… Это у тебя хто такой-то? Лиса, что ли?
Аня выпустила игрушку из рук и, задрав голову, поглядела на него, как на идиота.
– Дядь Боря, ну ты чего, не видишь? Это лисёнок! Мальчик!
– А позвольте узнать, милая Анна, как вы определили пол этого… зверя? – Борька как