твой позор. Избитый приём.
– Какой позор? Какой на хрен приём? Ты ап чёмвообще, Санёк? – очень искренне изобразил удивление Борька. – Да я в жизни ни в чём таком замечен не был…
– Так вот. – Сашка повернулся к Сёме, демонстративно при этом игнорируя возмущённого Бориску. – Была тогда вся наша компашка, исключая тебя, Сёмыч, а этот, – кивнул он на меня, – питомца своего притащил с собой, спасителя жизни хвалёного. Все уши нам успел прожужжать про него. Ну насколько несуразно он среди нас смотрелся, мальчишка среди дедов. Уж не знаю, похвастаться, что ли, хотел перед нами. А, Андрей?
– А почему нет? – отозвался я. – Хотел ввести парня в приличное общество. Вы бы видели, из какой грязи я его подобрал…
Взгляд Сашки говорил: он видел.
– Нет, парень интересный, что удивительно, – продолжил он. – Сообразительный, начитанный, мы с ним даже импрессионистов первых успели обсудить, но боже, какая ж пропасть между нашими поколениями, я в тот вечер сполна это ощутил. Ему ж ничего и никого не нужно, он же эту жизнь всю познал вдоль и поперёк, познал лучше, чем мы все тут вместе взятые. И мы, дураки, просрали страну ещё даже до развала Союза и оставили им, молодёжи, одни руины. Скромником парня не назовёшь, держался он нагло, смотрел на всех с высокомерием, вот, кстати, – кивнул Сашка на Борьку, – будто мы все тут крестьяне, а он – морда дворянская. Поначалу ещё держался, было видно, как он бедняга страдает, что приходится вести себя прилично, базар свой фильтровать, и это среди нас-то, вояк бывших. Мы ж тоже не то чтобы из высшего общества. Андрей его осаживал, но чем дальше тот пил, тем больше с него это вся шелуха слетала…
– Ох и поэт ты, Саня, тебе бы перед старушками выступать, рыдали бы всем собесом. – Боря потянулся за бутылкой, но я быстро схватил её и поставил сбоку от дивана.
– Хватит тебе, а то все запасы мне выжрешь.
– …Борька же у нас барный чемпион, – продолжал увлечённо рассказывать Сашка. – Никому ещё не удавалось его перепить. Он у нас посреди пустыни всегда умудрялся найти человека, чтоб местную бормотуху у него выменять. Мастер своего дела, мастер! – Он поднял палец и потряс им.
– Жаль, что за такое не платят, работа мечты, – вставил Сёмка.
– Но растёт, подрастает достойная смена! – совсем разошёлся Сашка. И правда, сцена по нему плачет, а он зачем-то в менты подался. – Питомца-то Андрюха своего хорошо натаскал в нашем деле. В смысле в культуре пития. Помнишь, Андрюх, как Борька полез к твоему пацану, мол, давай, кто кого перепьёт на скорость – полтораха пива, а кто проиграет, тот получает от победителя щелбан.
Борька вмиг стал фиолетовым, а я покачал головой:
– А ведь я пытался его отговорить. Ну куда ему с молодым организмом-то тягаться?
– Выиграл наш пострел? – хлопнул по столу Сёма.
– Влёгкую, – кивнул Саша. – А когда парень попытался наградить Борьку заслуженным щелбаном, тот развопился, что мальчишка сжульничал, и кинулся на него с кулаками.
– И получил уже не щелбан, а хороший такой фонарь и хук в челюсть, –