в небе.
– Я был на премьере первой части в кино. Какой-то спекулянт продавал билеты втридорога рядом с кинотеатром, представляешь? А я подобрал билет на земле – какой-то олух уронил! – Стефан снова захохотал, но уже совершенно обычно – так, словно рассказывал шутку. – Столько народу было. Я бесплатно прошёл…
– Ты пошёл туда один? – прервал словесный понос Стефана Ален. Тот не понял причину вопроса и ответил возмущением.
– Вообще-то да. Я и без компании хорошо себя чувствовал.
– Разве детям можно в раннем возрасте ходить в кинотеатр одним?
– Причём тут дети? – спросил Стефан, раздраженный тем, что его перебили.
– Ты ходил прям на премьеру фильма, когда его только пустили в прокаты?
– Да! Что за вопросы дурацкие, а? Я же сказал: я был на премьере.
Губы Алена сами по себе разошлись в широкой победоносной улыбке. Он торжествующе скрестил руки на груди, с хитрым прищуром глядя на Стефана.
– Вот ты и попался. Премьера фильма была в 2008 году. Тринадцать лет назад. Тебе должно было быть восемь. Но ты не был ребенком, когда туда ходил.
_________________________
[1] – в переводе с итальянского «Делать мне больше нечего»
[2] – в переводе с испанского «Черт возьми!», «Проклятье!»
[3] – в переводе с испанского «дурак»
Глава 7. Вместе солнцу и луне не светить
Сердце пропустило удар от внезапного осознания: он прокололся.
Стефан сел на кресло рядом с диваном. Сдаваться он не собирался.
– Ну и?
– Что? – не понял Ален.
– Твои слова – это ничем не подкрепленные пустые доводы. Выдумка. В детском саду, наверное, неплохие истории сочинял?
– А у тебя есть опровержение? И да, в детский сад я никогда не ходил, – парировал Ален. – Но если бы ты считал, что это действительно выдумка, то реагировал по-другому. Засмеялся бы например, послал. А то вон, занервничал сразу.
Стефан поёрзал в кресле, пытаясь расслабиться и стереть все эмоции с лица, возвращая ему привычное состояние – безразличие.
– И ты серьёзно в это веришь?
– С каждой последующей твоим действием – да, все больше и больше. На самом деле я согласен, что звучит бредово и в это трудно поверить, но иного объяснения я не вижу. Ах да, – прервался Ален, вспомнив о чём-то. Он потёр подбородок, будто сопоставлял еще одну деталь с уже имеющимися фактами, и продолжил: – В первый день в этом доме, когда мы поругались и я сказал, что ты не намного старше меня, ты вспылил. Сказал, что я даже понятия не имею, что и сколько ты пережил.
– Эти слова абстрактны, и их можно к чему угодно приписать.
– Согласен. Вообще я бы никогда не выдвинул теорию о том, что какой-то человек может быть бессмертен, если бы не увидел твои раны. Сейчас их нет, а прошло очень мало времени. Уже на основе этого я стал складывать паззл в голове.
Стефан положил ладони на предплечья, большими пальцами пройдясь по неровностям шрамов.
Он считал себя неуязвимым и виртуозно скрывающим правду, но