А как же свобода выбора, поиск себя, своего пути? Разве не это цель нашего существования? Нам, людям, Бог дал разум и самосознание, чтобы мы поднялись над уровнем первобытных инстинктов и стали личностями, готовым изменить мир к лучшему. А личность зиждиться на характере, который в свою очередь закаляется в борьбе с трудностями. Может быть, я не хочу проходить стороной ошибки молодости, не хочу сливаться с толпой, тупо проживающей безликие минуты, серые дни и потом с удивлением вопрошающей, почему так быстро летит время!
– Ты так говоришь, потому что ещё кровь кипит, – снисходительно улыбнулась Лиза, закалывая шпилькой непослушный локон, – но повзрослеешь, остепенишься, будешь жалеть: «Какая же я была дурочка! Лучше бы слушалась маму с папой!».
–Не буду, – упрямо ответила Катя.
– Все так думают, – усмехнулась Лиза, складывая инструменты в парикмахерскую сумку, – но на деле все выходит наоборот. Время летит быстро, но люди остаются прежними. Дети не слушаются родителей, совершают ошибки, не получают должного образования, рано женятся, едва сводят концы с концами, потому что молодая мама сидит дома с малышом, а отец вкалывает до полуночи на погрузчике за жалкие пятнадцать тысяч. Потом кто-то из супругов не выдерживает – и пожалуйста! Уже ни в чем не виновный ребенок растет в неполной семье! Когда он вырастет, то его непутевый родитель будет твердить то же, что когда-то твердили ему его родители, но чадо захочет, прямо как ты, жить своим умом, и все начнется сначала…
Сотворенная на голове прическа идеально подходила к Катиной внешности. Крупные заведенные локоны были подобраны сверху и, словно венок, обрамляли вытянутый овал лица с чуть запавшими щеками и прямым носом. Катя задумчиво рассматривала себя в зеркале.
– Лиза, а ты жалеешь о том, что не слушалась маму с папой? – тихонько спросила она.
– А как же, – Лиза села кровать и уставилась в покрытое инеем окно, – когда-то мы жили в Томске. Я как раз в колледж хотела поступать, на штукатура-маляра. Ну, пробыла я два курса, потом встретила молодого человека. Он из Москвы на практику приезжал. Красавец – джентльмен, Юрий покорил мое сердце. Цветы дарил, в кино водил, по вечерам на собственной машине катал. Потом предложил мне выйти за него замуж и перебраться в Москву. Как тут бедной провинциальной девочке удержаться! Напрасно родители мне говорили: «Закончи учебу! Никуда твоя Москва не денется!». Эх, если бы я послушалась, может, сейчас бы счастлива была! Я, вдобавок, и Марго «покорять столицу» уговорила. В общем, собрали мы вещички и укатили из дому за две тысячи километров. Я-то ожидала, что Юра привезет меня в большую уютную квартиру, и мы будем жить душа в душу – фиг вам! Очутилась в крохотной комнатушке в коммуналке. Марго пришлось снимать жилье в студенческом общежитии. Подавала документы в московский институт, но меня не приняли. Там таких студентов, приехавших за лучшей жизнью, как собак нерезаных. А жить как-то надо. Юриной стипендии на двоих не хватало. Родители не могли нам помогать. Папка наш, твой дедушка, работал бригадиром в лесхозе. Его завалило бревнами,