однако, поставлено с ног на голову. Из этого следуют соответствующие результаты. Сейчас они очень видны в Европе.
В целом же, подобные темы у нас, у воспитанников, большого интереса не вызывали, поскольку свята была могучая тема прошедшей войны, в которой участвовали наши офицеры-воспитатели, прочувствовали её и знали о ней много. И мы, воспитанники, впитывали в себя, как в губки, их знания и опыт. Иногда, увлёкшись, воспоминания о войне занимали у нас большую часть самоподготовки к урокам следующего дня. И, как ни странно, оценки за ответы у нас получались лучше, чем обычно.
Что касается других тем для обсуждения, то можно признать наш интерес к вопросам внешней политики. В 1949 году в октябре закончилась гражданская война в Китае, и оформилась Китайская народная республика. Мы в стране, в том числе в строю, стали петь новую популярную песню о советско-китайском братстве "на век", радовались провалам американской политики на восточном направлении, ещё не понимая, что именно эти провалы помешали США реально осуществить планы атомной войны против СССР. Там же, на Дальнем Востоке, получилось так, что с 1945 по 1949 год США пытались установить протекторат над Китаем, были этим заняты по горло. Проиграли всё, и тут же начали с 1950 по 1953 год войну в Корее. А за это время СССР не только восстановил народное хозяйство и превысил его довоенный уровень, но и создал атомную, а затем и водородную бомбы. Это обеспечило нашу безопасность на историческую перспективу. Нас в КАПУ это не могло не интересовать, поскольку было очевидно, что нас, будущих офицеров, международные события касаются непосредственно.
А внутренняя политика, как и экономика, нас, если и интересовали, то не очень. Не было там для нас очевидных проблем. Оппозиции в стране фактически быть сразу после великой победы не могло. Тем более экономика страны развивалась успешно, а с ней и социальная сфера. Антисоветские элементы были нейтрализованы ещё до войны. О демократии мы, если и имели понятия, то в рамках изучения древней Греции и Рима. К тому же, русский менталитет требовал скорее самодержавия (хозяина земли), чем демократии. Были какие-то политические процессы: "ленинградское дело", "дело еврейских врачей", какие-то ещё дела, но нас, воспитанников, они никак не касались, и офицеры их с нами не обсуждали.
Мне по судьбе, конечно, повезло, что я попал в закрытое учебное заведение – КАПУ, в котором нас по-умному и постепенно воспитывали, и готовили к взрослой жизни. Особо заметную роль при этом играл институт офицеров-воспитателей, в который офицеры отбирались очень тщательно. Было большим благом, что это были люди не только с военным, но и жизненным опытом, к тому же весьма образованные и высоко культурные. Было им лет по 30–40. В чинах они были от капитана до майора (в основном). Представляете, майор – командир взвода подростков от 15 до 18 лет. По своему положению в армии они бы командовали дивизионами, батальонами, а вот пришли учить недорослей. И как учили, сколь много времени они проводили с нами! Это были не школьные классные