что там находится. Она помнила, как здесь, на берегу пруда, они с Мишелем на целый час потеряли счет времени. Похоже, мужчинам нравятся такие места. Она знала, чем Коя надеется там с нею заняться.
Коя, словно повинуясь воспоминаниям Мияко, дошел до заросшего пруда.
– Послушай, давай вернемся, – сказала Мияко.
Оставив Кою одного, она направилась к воротам, поглядывая на заросли распускающихся кустарников.
Коя пристально смотрел ей вслед. Наверняка ее ноги привлекают толпу иностранцев, увивающихся вокруг нее на своих крепких ногах. Но разве можно относиться с таким пренебрежением к своему соотечественнику?
Коя пошел к воротам, сокрушаясь о своих худосочных японских ногах. Но он не задавал себе вопрос, почему только китайцам запрещен вход в этот парк.
Залитая светом газового фонаря, Мияко ждала приближения Кои под молодой подрезанной липой.
– Вот здесь, при свете фонаря, ты и я всегда можем быть близки!
Торжествующая улыбка Мияко выплыла из длинного тоннеля молодой листвы. Сияющая дорога, ровная, как стол, изгородь розовых кустов. Автомобиль, скользящий с разверстым чревом-багажником. Светящиеся буквы, висящие на столбе. В этом парке Коя вновь вынужден был оценить учтивость иностранцев (он и здесь продолжал им проигрывать) – ведь ему не пришлось доказывать, что он не китаец. Он взял Мияко за руку:
– Куда дальше пойдем?
– В отель «Палас».
Коя расплылся в самодовольной улыбке: ловко же он все обставил, даже не пришлось мять брюки там, у пруда.
– Если мы с тобой соединимся, то наша жизнь станет безоблачной. Это будет прекрасно!
– Так мы же танцовщицы.
– А что, вы интересуетесь только танцами или, например, вы… ну, одним словом…
– Хватит. Если мы выходим замуж, считается, что это подрывает устои брака. Тебе достаточно взглянуть хотя бы на Фан Цюлань!
– Я не о том. Вот мужчины тебя добиваются и оказываются одураченными, добиваются и остаются в дураках, – а потом, очнувшись, вопрошают: что, черт возьми, это было? А вы просто находите себе новую жертву.
Мияко усмехнулась, и ее левая щека словно покрылась мелкой рябью.
– Да, тяжелый случай. Вот нам всегда говорили, что мы должны подстраиваться в танце под мужчин, но ты-то на самом деле толком не умеешь танцевать. А такой, как я, необходимо чувствовать себя свободной – хоть в танце, хоть в жизни.
Коя был сражен, но все же сообразил, что необходимо сохранять серьезность, граничащую с безразличием. Сейчас больше, чем любви Мияко, он хотел удостовериться в том, есть ли у нее, у этой редкой ослепительной женщины, какое-нибудь слабое место. Он вспомнил об о-Суги, три ночи тому назад молча отдавшейся ему в темноте. Та о-Суги и эта Мияко, и еще о-Рю, и китаянка Фан Цюлань – какие разные женщины, но разве все они не прекрасны? Коя еще не познакомил Мияко с Санки, с этим Дон Кихотом, но теперь захотел непременно сделать это.
Придя в отель «Палас» на берегу реки, Коя и Мияко сели в холле друг напротив друга. Отель напоминал собор: величественные стены;