блестящие стволы полицейских карабинов.
Санки с русской женщиной возвращался в дом Ямагути. Три дня назад он сбежал от о-Суги и теперь жил у приятеля. Ямагути прямо-таки заставил его утешить Ольгу в ее одиночестве.
– Эта женщина страдает одна, она добропорядочная, даже музыку любит, как воспоминание об эпохе империи. Если ты ничем не занят, я бы попросил тебя немного позаботиться о ней. А что? Пока возишься с ней, ты свободен от других обязательств.
Санки уловил явную насмешку в голосе Ямагути. Что ж, вместо того чтобы выслушивать его нудные лекции о паназиатизме, лучше наслаждаться беседами о музыке с Ольгой.
– Ладно, я займусь ею. А тебя попрошу тем временем подыскать мне работу.
Первые три дня они разговаривали о распорядке дня российских губернаторов, о Чехове, Чайковском, большевиках и Японии, а также о рыбе из Каспийского моря. Но сейчас, невольно подумав о судьбе о-Суги, он впал в меланхолию.
Ольга, заметив угрюмое молчание Санки, торопливо прибавила шаг и заговорила по-английски:
– А ну-ка, перестань! Ты, кажется, всегда грустишь, даже в радостную минуту.
– Нет, ты просто еще плохо знаешь японцев.
– Не обманывай меня, тебя-то я прекрасно понимаю. Мне о тебе рассказывал Ямагути.
– Этот-то как раз ничего обо мне и не знает.
– Опять обманываешь! Я получила от него указание. Он сказал, что ты постоянно твердишь: «хочу умереть, хочу умереть», – вот и попросил развлечь тебя.
– Ну и дурак же я! А мне Ямагути сказал, что это ты страдаешь от одиночества, и попросил о тебе позаботиться.
– Вот оно что… Хитер же этот Ямагути. Я-то, конечно, поначалу тосковала. Но раз уж так вышло…
– Да, именно. Раз уж так вышло…
Они остановились. Единственное движение в недрах спящего города – мелкие волны, блестящие как муар, пробегающие по лицу Ольги. На газовом фонаре, облепленном листьями акации, застыла, раскинув лапы, ящерица. Арка ворот с погашенными огнями. Блестящее от жира решетчатое окно в масляной лавке. В похожем на тоннель проходе аккуратно выстроились в ряд ручки на дверях домов. Ольга вздохнула, пристально разглядывая камни мостовой:
– Послушай, Санки, не скрывай от меня ничего. У этого Ямагути, у него любовниц штук пять, да?
Едва ли он ограничился пятью… Но Санки должен ухаживать за Ольгой, такое указание он получил от приятеля.
– Вообще-то о делах Ямагути я ничего не знаю, да и он обо мне тоже. Думаю, ты ошибаешься.
– Ты никак не соизволишь понять, о чем я говорю! Если Ямагути намерен содержать нескольких женщин, то меня это ничуть не трогает. Просто я думаю, что если бы ты согласился побыть со мной еще немного…
За три дня Санки уже утомился разбирать ломаный английский. Кроме того, его не переставала удивлять прерываемая тяжелыми вздохами речь Ольги.
– Ольга, мы как-то обсуждали Базарова. Того Базарова из романа Тургенева.
– Да-да, материалиста, ставшего предтечей большевиков.
– Сейчас я на него похож.
– С чего ты взял? Ты не знаешь, как мы там настрадались!
– Напротив,