разрешено, сейчас она плавать не станет. Ведь после этого придется как минимум полчаса сушиться, чтобы на сарафане от мокрых плавок и лифчика не проступили темные пятна. Вообще-то народ тут ходит и с мокрыми задами, и с вываливающейся из декольте грудью. Причем появляется в таком виде и в Интернет-кафе, и в главном фойе, где ресепшн, и даже в ресторане, так что туркам пришлось мальчиков возле входов поставить. Вчера Таня стала свидетельницей стычки между блюстителями дресс-кода и русской девицей в шортах и бюстике. Караулившие вход в главный ресторан привратники настаивали, чтобы «наяда» прикрыла верх, а та категорически не желала возвращаться в номер. Дронова наблюдала за этой разборкой, завидуя изящной фигурке жертвы дресс-кода и ее бойкому английскому и в то же время злорадствуя: ведь, несмотря на обольстительные улыбки и кокетливые ужимки, той все же пришлось сгонять за рубашонкой. Получать выговор от начальства и урезанную зарплату мальчики не пожелали.
Так и не искупавшись, Таня отправилась на завтрак. Мимо булочек, пирожков и рогаликов прошла отвернувшись. Побывавшие в Турции коллеги предупреждали: сдоба – это единственное, на что тут можно крепко подсесть. Все остальное, несмотря на кажущееся разнообразие, надоест через три дня. А Дронова еще в Москве дала себе слово не поддаваться искушениям «шведского стола» и вернуться из отпуска с тем же весом, что приехала. Это в худшем случае. В лучшем – сбросив пару-тройку килограммов.
Таня положила на тарелку резаных овощей, в глубокую плошку насыпала мюсли, полила йогуртом и вышла на открытую террасу. Солнце еще не палило, и большая часть обитателей отеля предпочла ранний завтрак на свежем воздухе. Дувший с моря легкий ветерок раскачивал ярко-красные колокола росших по периметру китайских роз, шуршал бумажными салфетками, заворачивал углы крахмальных скатертей.
На террасе Дронова обнаружила целый ряд лотков с фруктами. С него на десертную тарелку перекочевали три полузеленые сливы, яблоко и шесть четвертинок жиросжигающего грейпфрута. Напротив, с другой стороны прилавка, примерно таким же ассортиментом затаривалась дама лет пятидесяти. Татьяна прикинула: 92–94 килограмма, размер 56. Толстуха, перехватив ее взгляд, кивнула на свою тарелку, потом – на Дроновскую, заговорщицки подмигнула и хлопнула себя по животу похожей на подовый каравай пышной и коричневой от загара кистью:
– Бодибилдинг!
Дронова в ответ смущенно улыбнулась.
Покончив с овощами и мюсли, Татьяна поняла, что только раздразнила аппетит. Она проводила тоскливым взглядом тарелку с омлетом и сосисками в руках мальчугана лет семи, резко поднялась и решительно направилась в крытый зал ресторана. Взяла два рогалика, пирожок с курагой и ватрушку, на обратном пути налила себе из автомата чаю. Однако наслаждаться хорошо пропеченной сдобой мешало чувство вины: ведь клялась же себе, что будет есть только овощи, фрукты и нежирное мясо.
В четвертинки грейпфрута Дронова вгрызалась с остервенением, представляя, как горько-кислый сок