специалиста это казалось чем-то выходящим за грань.
– Выглядит так, словно их рвали дикие животные, – он, морщась, обернулся на погибших, – Но животные так не делают, они хватают либо в шею, либо в грудь, но это… это просто какая-то чудовищная расправа.
Морган подошел ближе, скользнув взглядом по изувеченным телам, и глубоко вздохнул. Но вздох был не столько обеспокоенным, сколько уставшим. Он сталкивался с подобными ситуациями чаще, чем могло показаться. Можно сказать, что именно это и являлось его главной обязанностью, его огромный вклад в поддержание Маскировки – создавать из ужаса и безумия простую рутину.
– Это обычная бытовуха, – Морган поднял взгляд на полицейских, – Он напал на нее, она защищалась. Ничего необычного.
Лица окружающих в один миг преобразились и стали почти спокойными. Словно по щелчку пальцев атмосфера в комнате приняла непринужденный окрас, будто прямо посреди гостиной не лежали эти измученные люди, чьи последние секунды были наполнены шокирующей жестокостью. Один из полицейских поднял взгляд на криминалиста.
– Да это обычная бытовуха, – уверенно сказал он, – Тут нечего выяснять, нужно паковать их и везти. Парни, документируйте время.
Все вокруг поддерживающе кивнули и мгновенно вернулись к суете. Уинстон, не колеблясь, присел на шатающийся стул у стены. На коленях он разместил пластиковый кейс, щелкнул застежками и достал стандартный бланк протокола. Каждая строка была знакома ему до мельчайших деталей.
– Давай по-быстрому, – недовольно бросил Морган, подходя ближе, – Еще много дел.
– Не отвлекай меня, – серьезно отрезал Уинстон, не поднимая глаз от бланка, – Бумажная работа требует концентрации.
– Да уж, особенно для тебя, – довольно выдал Морган, сдержанно улыбнувшись.
Уинстон расплылся в широкой ухмылке, будто радость угрюмого напарника была чем-то вроде особого приза для него. Он вытащил из нагрудного кармана ручку с надписью «Нью-Йоркская полиция», слегка пожевал ее кончик, будто этот жест помогал ему сосредоточиться, и склонился над документом, выглядя, как беспечный ученик на важном экзамене. Для Уинстона это было не просто методичным описанием места преступления – он должен был придумать совершенно иные детали, которые хоть отдаленно вписывались бы в ситуацию. Среди своих он казался слишком несмышленым и легкомысленным, но в этом он отдавался полностью и делал свою работу максимально ответственно. От него действительно зависело многое в этом деле, и были те, кому казалось весьма плохой затеей доверять такое этому простофиле. Но у каждого была своя роль в этой иерархии, та, что оптимально подходила бы исходя из способностей, талантов или выгоды. Несмотря на внешнюю (или не внешнюю) глуповатость, он мог на ходу просчитать к каким результатам приведет то или иное действие, поэтому быстро ориентировался, как стоит представить место преступления, чтобы оно не вызывало лишних вопросов и подозрений.
Тем временем Морган