хоть и не мог говорить, но со скатертью умел договариваться лучше всех. В конце концов, должна же быть от призрака-помощника хоть какая-то польза в хозяйстве? А то, за что ни возьмётся, всё наперекосяк. То посуду побьёт, то ёлку спалит. Лучше бы вместо него домового завела, право слово.
– Ты от разговора-то не увиливай. Ждëм кого, аль нет?
– Ба, терпеть не могу, когда ты так разговариваешь. Ну можно же нормально?
– А ты поучи меня ещё, ишь! – вскинулась бабуля. – Говори сейчас, – позвала Ярослава своего, али как?
Вета вмиг стала пунцовая, даже концы волос, наверное, покраснели. Откуда бабуле известно о Ярославе, тоже, пожалуй, лучше не задумываться. Просто принять как должное.
– Ба-а-а-а, ну ты скажешь. Он сказки изучает, а я его сразу с головой в нашу семью…
Баба Ядя сверкнула на Вету глазом, левым, зелёным.
– Вот пусть и изучает. На натуре, так сказать. Щас.
Бабуля по-особенному прищёлкнула пальцами, Вета кинулась к ней, чтобы остановить, но не успела. Громыхнуло, а через мгновение в дверь постучали. Вета замерла, не зная, куда деть руки, глаза и пунцовые щёки. Вот же баба… Ядвига.
Фимка, внезапно почувствовав себя гостеприимным хозяином, широко распахнул дверь.
Похоже, бабуля выдернула Ярослава прямиком из бани. У Веты в голове некстати зазвучало: «Каждый год, тридцать первого декабря…». Она украдкой стукнула себя по лбу и постаралась слиться с интерьером.
Баба Ядя одобрительно оглядела частично завёрнутого в банное полотенце добра молодца – правым глазом, карим. Бедняга зябко переступал по снегу босыми ногами и выглядел оглушённым. И от этого очень милым.
– П-п-п-п-простите… Я т-тут это… С-сам не п-п-понимаю… Вета? Ядвига С-степановна?!
Вета готова была рухнуть в обморок и просочиться в погреб, как Фимка сделал совсем недавно. Надо было брать себя в руки, пока Ярослав не превратился в ледяной памятник самому себе.Только Вета открыла рот, чтобы поздороваться, как её опередили.
Глава 3. Семейный сбор
В той избушке Яга-хозяйка,
Лежит Баба-Яга из угла в угол,
Костяной ногой постукивает,
Мудрые слова нашёптывает.
За спиной добра мо́лодца раздались весёлые голоса.
– Привет! А это кто тут у нас в неглиже?
– О! У нас в этот раз маскарад, да?
– Мама, папа, – обречённо выдавила девушка.
Марья и Иван, подхватив под сини рученьки начавшего покрываться ледком Ярослава, ввалились в дом. Вета горестно глянула на Фимку, тот в ответ только развëл полупрозрачными руками. Вроде бы ничего плохого не произошло, но всё, буквально всё – наперекосяк. Почему так, а?
Пока Марья чмокала Вету, обнималась с Ядвигой, трепала призрачную макушку Фимки, стряхивала с чёрных, змеившихся по плечам кос, блёстки растаявшего снега, Иван расстелил на икеевском столе скатерть.
– Ну-ка, скатёрка, чай с ромашкой для Ветки, прелестным дамам сбитня, а нам с этим синеньким по чарке медовухи! –