запастись дровами, пока они не стали дорогими. А дрова зимой – вещь первостепенная, особенно в этих немецких домиках, в которых мы живем. Все в них хорошо: прочные, просторные, с большой кухней, но вот печи в них плохо тепло держат, и приходится постоянно поддерживать огонь.
С этими мыслями я вошел в дом, где, как обычно, за обеденным столом сидел Борис Михайлович, раздобревший за последнее время еще больше.
– День добрый, – обратился я к сотнику.
– Василий. И тебе добрый, присаживайся, – указав на скамью у стола, сказал в ответ Борис Михайлович.
Я молча сел и с вниманием посмотрел на сотника.
– Сегодня утром к воеводам гонец от самого царя нашего Иоанна Васильевича прибыл и принес наказ. Ты, наверное, слышал о том, что ливонцы перемирие нарушили? – сказал сотник.
– Об этом только глухой не слышал, да и то догадывается, – сказал я.
– Это верно. Однако вернусь к наказу государеву – приказано помочь чем сможем, – сказал сотник и тяжело вздохнул.
– Значит, воеводы будут рать собирать? – спросил я.
– Было бы из кого. Как ты, наверное, слышал, в этом году мы ждем орду крымскую в гости, и почти все служилые люди сейчас на южном берегу в полках сидят, так что помочь Юрьеву не скоро смогут.
– Да-а, туда даже многие сотни псковские и новгородские ушли, так что, видимо, справляться придется своими силами.
– Правильно мыслишь. Царь так и указал – собрать со всех крепостей служилых людей и направить к Юрьеву для бережения крепости. И ты уж извини, но от Ругодива ехать придется твоей полусотне.
– Я уже догадался. Когда выступать?
– Завтра спозаранку, раньше все равно не успеем. Надо же припасы забрать, телеги подготовить, – сказал сотник. – И кстати, держи грамоту для юрьевского воеводы князя Темкина-Ростовского4.
Я положил грамоту за пазуху и спросил:
– Припасы в крепости брать, как обычно?
Борис Михайлович утвердительно кивнул, а затем напутствовал на легкие сборы.
Домой я дошел быстро, а там меня уже ждали все четыре десятника моей полусотни: Третьяк, Гюргий, Нежир и Радим. Я как можно короче рассказал им о том, что нас ожидает в ближайшие дни, и послал собирать людей. Сам же пошел в крепость за припасом, а в помощь себе взял трех стрельцов из своего десятка.
Детинец Ругодива после ремонта выглядел значительно лучше, чем год назад, но крепость стен лучше не стала, однако для хранения припасов подходил хорошо. Внутри, по уже не раз хоженому пути, я прошел в казематы с зерном, где предъявил грамоту писцу.
– Здравствуйте, Василий Дмитриевич, – сказал писец. – Опять вас в поход посылают?
– Служба, – равнодушно пожав плечами, ответил я.
– Понятно, – понимающе сказал писец. – А куда на этот раз?
– Я не могу говорить об этом, но ты, наверное, слышал, что происходит под Юрьевом, – сказал я.
Писец кивнул в ответ и углубился в записи амбарной книги:
– Три телеги овса и две пшена хватит?
– Лучше