гуараны.
– Начнём, коллеги, – заговорил Гриффит, когда сервобот скрылся в стенной нише. – Капитан Конти, вам слово.
– Есть. – Конти коротко кивнул и начал без предисловий: – Мы его нашли. Вот он. – Перед глазами каждого участника совещания возникла фотография: странный высокий цветок, сверкающий смоляным отливом листвы среди пыльного сухотравья. – Я послал к нему сторожевого бота, но на что-то большее не рискнул. Если мы начнём работать по-крупному, это заметит Новая Москва. И потребует разъяснений.
– Да, отдавать его НМ нельзя, – Гриффит нахмурился, его аура подёрнулась чёрной мглой озабоченности. – Что предлагаете делать?
– А при чём тут Новая Москва? – пожал круглыми плечами Шефер. – Находка-то наша.
– На их земле, – заметил Гриффит. – И по закону принадлежит колонии, а не нам. Отсюда и секретность. – Он поднёс чашку ко рту. Из маски хоботком вытянулась трубочка и погрузилась в гуарану. – Итак, капитан? Как нам скрытно заполучить этот цветок?
– Дайте робота-экскаватор, – безразлично сказал Конти, – и небольшой грузовик. Сегодня же вырезаю десяток кубов грунта с цветком и привожу сюда. Всё.
– А если Колония заметит и начнёт задавать вопросы? – рискнул вмешаться в разговор Брендан.
– Для сочинения ответов существует пиар-отдел, – Конти не повернул головы в его сторону.
– За какое время управитесь? – спросил Гриффит.
– За час-полтора. НМ просто не успеет среагировать.
Гриффит кивнул.
– На случай, если успеет – отправьте вооружённую охрану. Если вас захотят остановить… вы знаете что делать. Разрешаю применить силу при необходимости.
– Это маловероятно.
– Но ваши люди, конечно, не должны приближаться к цветку. Пусть с ним работают только роботы. Теперь вы, мастер, – директор повернулся к Шеферу. – Что выяснили насчёт мальчика?
– О, немало интересного, – андрогин довольно улыбнулся и пригубил из чашки. – От места поражения разрастается некое новообразование. – Перед взорами присутствующих замелькали рентгеновские снимки каких-то ветвистых структур. – Растёт очень быстро, где-то по два сантиметра в час, в глиальной ткани вокруг нервных волокон. Оплетает их, как плющ – ствол дерева. Сейчас уже поражено всё предплечье. Химически – это сеть из правозакрученных полипептидов, полиамидов и ещё какой-то полимерной дряни, которую я пока не распознал. Самоорганизующийся супрамолекулярный комплекс. Я его назвал «мелантема». Надо же было как-то его назвать.
Гриффит нахмурил безволосые брови.
– Что этот… плющ… эта ваша мелантема делает? Как влияет на организм?
Шефер развёл руками.
– Пока никак, если не считать начальной иммунной реакции.
– Это заразно?
– Только при введении в кровь. Серво, ещё чашечку! – окликнул Шефер сервобота. – Я вводил фрагменты мелантемы лабораторным мышам. Все успешно инфицированы.
– И что?