Рома не скрывал своей радости, он воодушевленно продолжил болтать обо всем на свете, глупо шутя и пытаясь рассмешить Настю.
Сырой сентябрьский день казался уже не таким холодным, каким показался Насте всего несколько часов назад. Серые тучи на небе разошлись и показалось яркое, по-летнему припекающее солнце.
Глава 5
На кухне, зажатый между кухонным гарнитуром и угловым диваном, стоит обеденный стол. Массивный, раздвижной, рассчитанный на восемь персон он слишком большой для этой комнаты и уместиться за ним могут только трое. Я его так редко раскладываю, что каждый раз подолгу вспоминаю, как работает механизм.
Пузырчатая, принявшая форму стола скатерть, сползла до самого пола. Усеянная когда-то нежно-розовыми, а теперь выцветшими до желтизны цветами, местами прожженная до черных дыр, она кокетливо обнажает желтый, ламинированный угол. Из под скатерти выглядывает девственно гладкая поверхность с вандальными черными точками.
На самом краю, рискуя рухнуть в любой момент, стоят две тарелки: одна глубокая, наполненная до краев бежевыми бычками, при взгляде на вторую брови непроизвольно съезжались вместе, а голова отклонялась назад. Каким-то чудом на своем месте остались стоять солонка с перечницей и пустая подставка для салфеток. Возле резной, цельной ножки стола лежат упавшие бутылки, несколько столовых приборов и кружек. Среди всех этих разбросанных вещей сплю я.
Этот образ возник у меня в голове, когда я бросила случайный взгляд на новую тонюсенькую скатерть, которая была выбрана из соображений экономии и не могла скрыть прожженных черных кратеров на поверхности стола. Так выгляжу я и моя квартира, когда в период обострения за мной не присматривает мама.
Я пью, чтобы не было так страшно. Иногда бывает настолько невыносимо жутко, что все сливается в один сплошной, черный, липкий кошмар. Но в алкогольном опьянении страх куда-то пропадает, становится далеким и невнятным, как тихо бормочущий телевизор в соседней комнате. Можно сделать небольшое волевое усилие и просто его не замечать.
Я отвернулась к зеркалу и продолжила расчесывать мокрые волосы. Мама уехала сегодня утром, чтобы подготовиться у себя дома. Идти на свадьбу мне не хотелось, но там были люди. Среди них я особо не чувствую страха, остается только чувство одиночества.
«Арт маст би бьютифул, артист маст би бьютифул, арт маст би…» бессмысленно повторяла я про себя пока сушила волосы, наносила макияж и надевала заранее приготовленное с вечера платье. Оставалось еще десять минут до приезда мамы. Я прошлась в сапожках, мягко поскрипывающих на линолиуме, до кровати и легла, свесив ноги.
В окно проникал серый, декабрьский день. На улице стоял густой туман, он одновременно скрадывал свет и светился сам по себе. За ним было почти не видно крышу соседнего дома, обросшую толстой шапкой снега. Как самоубийцы сбрасываются с высоты, если все крыши в нашем городе покрыты такими глубокими сугробами? Прыгают с балконов? Или их воля к смерти настолько сильна, что они не отступают