и лихоимства, попущенных неправедными моими боярами и властями. Молю вас, забудьте вражды друг на друга и тяготы свои, кроме тех, какие бы можно еще облегчить. Отныне я сам буду вам судья и оборона, будут отменять неправды и возвращать хищения».
В упомянутой же записи говорится, что в тот же день Иоанн поручил своему любимцу Алексею Адашеву принимать челобитные от обиженных и рассматривать их, – теперь не было сильных и знатных. При этом он не обошелся и без надлежащей речи к Адашеву.
«Алексей, взял я тебя из бедных и самых молодых людей за твои добрые дела, а взыскал тебя выше твоей породы в помощь душе моей, хотя на то и не было твоего желания…»
И вот с этого времени начинается период новой жизни под управлением царя, митрополита и «избранной рады».
Не имея собственной личности, царь, окруженный людьми честными, любящими родину и правду, стал их невольным сообщником и государство, хотя на некоторое время, вздохнуло.
Москва приведена была в порядок. Сгоревшие храмы Божий воздвигнуты, постройки восстановлены и жизнь пошла мирным порядком.
В это время издан был судебник, или вторая Русская Правда, обуздано местничество, составлен и издан Стоглав, положено было основание к вызову в Россию ремесленников, художников, лекарей, аптекарей, типографщиков и т. д. Государство, успокоенное и управляемое людьми мудрыми и бескорыстными, скоро показало свою силу и в сношениях с неприятелями.
Казань была покорена, покорена и Астрахань, совершилось подданство черкесов Иоанну, завоевано черкесами Тмутараканское и Томашское княжества, сибирское царство обязалось платить дань, заведены мирные сношения с Англией, Литва была покорена и должна была выносить укрепляющуюся Россию, Крым трепетал и смирился, Ливония была почти уничтожена, Швеция посрамлена. Самое войско было преобразовано и чрез то представлялось непобедимым.
Все эти мудрые дела приписываются Иоанну. Правильно ли это? Мы видели уже, что он сам отрекся от этих дел.
По словам летописца, «Сильвестр управлял и церковью и думою и ему недоставало только седалища царского и святительского: он указывал и вельможам, и митрополиту, и судьям и воеводам: он мыслил, а царь делал» (Костомаров). Летопись говорит следующее о Сильвестре: «бысть яко вся могий и вся его послушаху…» Полевой высказался так: «Иоанн отнял власть у Глинских и передал ее думе боярской, но не дума управляла царством: правителем сделался протоиерей Сильвестр… Ничего Сильвестр и Адашев не делали без разрешения царского, но, разумеется, никто не смел отказать в их предложении и царь всегда соглашался с ними».
Но нельзя всего отнять и от Иоанна. С людьми добрыми он был добр, с людьми чистыми он был чист, а с злодеями он уподоблялся злодею.
По мнению г. Иловайского, в это время Иоанн занимался с успехом чтением душеполезных книг и самообразованием, под руководством митрополита Макария и Сильвестра, что он и показал в дальнейших своих прениях по вопросам религии и государственности.
Однако