кинулись наутёк, синхронно разошлись в нескольких направлениях, исчезнув в снежном мареве.
Я посадил джет и бросил взгляд назад – на месте Ника расплывалось тёмное пятно. Но через мгновение оно исчезло, как будто так никого и не было.
Возник экран:
«Миссия выполнена на 80%», – возвестила безжалостная система. «Количество приобретённых баллов: 90 из 113 возможных».
И одна потерянная жизнь, – подумал я с безнадёжной тоской.
Я провёл в этом странном месте уже несколько месяцев и привык ко многому – к лютой стуже, штормовым ветрам, новому имени и выполнению тяжелых и опасных миссий. Но так и не смог привыкнуть к гибели людей.
Поначалу ходил ошарашенный, вглядываясь в обстановку, пытаясь разглядеть «квадратные пиксели», смазанность. И ничего не находил. Все казалось на удивление реалистичным, не отличимым от моего, того мира.
Особенно поразили люди, самые обычные, с неидеальными и порой некрасивыми лицами, приятные в общении, или обладавшие жутко скверным характером. Людей здесь было немного – пилотов едва набралось бы на эскадрилью, плюс техники. Обслуживающий персонал – медики, повара, и те, кто в оранжереях выращивали овощи, фрукты.
Когда я только прибыл сюда, то ходил, оглядывая людей так пристально, что вызывало у них лёгкие, но понимающие улыбки – думали, вот, новоприбывший балбес. Потом привык и стал относиться к ним, как к обычным людям. И даже привязался к некоторым. Вот как к Нику.
Черт возьми, Ник! Ну как ты мог подставить себя под удар?! Или это задумка разработчиков – испытать меня на эмоциональную прочность? Впрочем, я ловил себя на мысли, что не должен переживать за них – они могут возродиться, если погибнут. Но…
Но так получилось, что мне пришлось наблюдать гибель людей, и я видел алую кровь, мучительные страдания, искажавшие лица, посиневшие губы, из которых вырывались самые настоящие стоны. Но ни разу не видел, чтобы кто-то из погибших вернулся назад. Как это называется в играх? Респаун? Или это касалось только бандитов?
Я исследовал всю локацию вдоль и поперёк и выяснил точно, какого она размера. Долетел почти до Сан-Франциско, увидев прямо перед собой застывшие в объятьях льда башни делового центра, проткнувшие серое небо. И… не смог пролететь над ними.
Нет, я не упёрся в прозрачную стену, просто каким-то непостижимым образом оказался совершенно в другой стороне, где-то над заснеженными холмами, окружавшими Долину. Почему-то вспомнилось, как один мой приятель-программист рассказывал, что когда игры были двухмерными, то в авиасимуляторах самолётик, долетевший до правого края экрана, появлялся с левого края. Точь-в-точь, как я. Это вводило в уныние – я чувствовал себя диким зверем, которого держат на привязи, кормят, дрессируют, и выпускают погулять. Но не позволяют убежать далеко.
Кроме Долины, я мог ещё летать к побережью Тихого океана, где наблюдал, как ходят ходуном высокие волны, крошат лёд в мелкие кусочки. Однажды заметил, как медведица с двумя детёнышами пыталась спастись