он сам. К тому же, мастер мог просто выключить Энцеладу, и тогда доказать что-либо станет ещё сложнее.
Он представлял себе Энцеладу, одну в незнакомом доме, предоставленную на милость мастера. Её слова не оставляй меня одну эхом отдавались в его голове. Он чувствовал себя виноватым, ужасно виноватым, за то что позволил ситуации дойти до такого. Неожиданно в голове промелькнула идея, опасная, рискованная, но, возможно, единственно верная. Он мог попытаться проникнуть в дом, но это был серьёзный риск. Если мастер его поймает… последствия могли быть непредсказуемыми.
Нервы Марка были на пределе. В приступе бешенства, не задумываясь о последствиях, он выбил дверь дома мастера и ворвался внутрь.
Перед ним предстала ужасающая картина, заставившая его на мгновение окаменеть. Энцелада лежала на полу, полностью обнаженная, в выключенном состоянии. Её искусственная кожа, была намазана каким то кремом. А мастер… мастер склонился над ней, целуя её безжизненное тело. Его лицо выражало нежность, смешанную с чем-то похожим на маниакальное безумие.
Марк застыл на месте, словно статуя. Ужас, ярость и отвращение парализовали его. Он не мог поверить своим глазам. Всё, что он видел и слышал о гиноидах, о их правах, о их статусе, – всё рухнуло в эту секунду. Он ощутил всю глубину своего бессилия перед лицом этой грубой жестокости. Воздух в лёгких застыл, в горле образовался ком. Мысли путались, а в голове звенело. Он стоял, не в силах сделать ни шага, оцепенев от ужаса увиденного.
Марк уже готов был броситься на мастера с кулаками, но тот, заметив его, резко отпрянул, глаза его округлились от неожиданности и страха. Он был застигнут врасплох, его маска спокойствия рухнула.
– Стой! Я всё объясню! Не трогай меня! – завопил мастер, судорожно натягивая штаны. Его голос дрожал, слова путались.
– У тебя мало времени, падонок, – процедил Марк сквозь зубы, сжимая кулаки. Ярость клокотала в нём, но он старался сдерживаться, желая услышать объяснения.
– Это… это… модель гиноида, Энцелада… Года полтора назад она стояла на Пятницком шоссе…проституткой…– забормотал мастер, голос его срывался. – Девочки говорили, что она совсем не дурна, хоть и машина… Я узнал её, когда ты её привёл… и… ну… как-то так вышло… Прости… – Он опустил голову, его слова звучали удрученно и разбито.
– Что? В борделе? Какой ужас! Как там… что там происходило?! – Марк был потрясен. Он не мог даже представить себе такого. Его гнев несколько утих, уступив место ужасу и недоверию. Вопрос о его дальнейших действиях теперь стоял ещё острее.
– Да, это так! Клянусь! – прошептал мастер, глаза его были полны отчаяния и страха.
– Это не даёт тебе права делать с моим гиноидом всё, что вздумается, сволочь! – Марк едва сдерживался, его ярость всё ещё кипела. Он не мог простить мастеру то, что тот сделал с Энцеладой.
– Да-да, я понимаю… Только не надо поднимать шумиху… Я женат… Не хочу огласки… Моя жена уехала на пару дней… Я… я не смог сдержаться… Хотел развлечься… –