тварей. Семен с Клаусом пока неплохо справляются со своей задачей по сдерживанию противника, и я решаюсь осмотреть Угрюмого, что так и сидит на земле у стены там, где я его оставил. Соня также приблизилась к Сергею, но заняться его осмотром не решается, видимо, испугавшись страшной раны.
– Ты как? – не смотря на стоящий грохот, она меня слышит и кивает в ответ. – Что с Катей?
– Перелом, – я скорее угадываю это слово по ее губам.
– Сама цела?
– Да, – снова кивает она.
Оглядываюсь на баюкающую свою руку Катю.
– Помоги ей, – указываю на нее Соне. Ничего не ответив, девушка, пригибаясь, смещается к ней.
А Сергей плох. Плох настолько, что в пору опасаться за его жизнь. Хорошо, что он без сознания и не чувствует боли. Ножом разрезаю штанину выше того места, где обильно кровоточит на ноге рана. Бросаю короткий взгляд на лицо друга, оно очень бледное и покрыто испариной выступающего пота. Ткань брюк поддается сразу, и моим глазам предстает страшная рваная рана. Будто некий зверь попытался откусить ногу Сергею, и, если бы не кость, ему бы это, наверняка, удалось. Это становится видно, когда я промываю его рану водой из бутылки. Угрюмому срочно нужно покидать этот сон, иначе он просто умрет от потери крови. Тугим жгутом я перетягиваю ему бедро, останавливая кровь. Зубами разрываю бумажный пакет в руках и щедро обрабатываю рану антисептиком. Аккуратно накладываю на нее повязку с серебряным покрытием и, снова помогая зубами, перевязываю ногу бинтом. Пластиковый шприц с обезболивающим появляется в моей ладони, и я делаю укол. Проверяю пульс. Он очень слабый и прощупывается не сразу. Плохо. Сергею нужно уходить, иначе он не проживет и часа. Он без сознания, и, естественно, не сможет сам покинуть сон, поэтому эту задачу возьму на себя я. Выбить из сна человека не сложно, как впрочем, и Плетущего, тем более что сейчас для этого соблюдены все условия: он рядом и не пытается сопротивляться. Шум, стоящий вокруг, мешает, но не настолько, чтобы я не смог сосредоточиться нужным образом и выполнить задуманное. Закрываю глаза, настраиваясь на особое зрение, и едва не взвываю от собственного бессилия: я не могу «созерцать», а иначе ничего не получится – я должен «видеть» Плетущего. Я пытаюсь снова и снова, но у меня так ничего и не получается. Распахиваю глаза и оглядываюсь. Если у меня ничего не выходит, может быть, получится у кого‑нибудь из ребят? Соня заканчивает обматывать Кате бинтом руку с прилаженной к ней шиной. Почувствовав мой взгляд, она оборачивается, и я одобрительно киваю, а потом жестом зову ее. Девушка согласно моргает и возвращается к своей работе. Катя старается не смотреть на меня, но сейчас это неважно. Все разговоры после. Совершенно неожиданно Угрюмый вдруг приходит в себя и хватает меня за руку, глядя своими светло‑карими глазами с узившимися почти в точку от действия обезболивающего зрачками. Видя, что он хочет что‑то сказать, нагибаюсь к самому лицу друга.
– Сволочь, – он еле шепчет. – Гад… Из‑за тебя… Чтоб тебя твари сожрали…
Я