их маленькая, тихая деревня, вспыхнула в огне. Пламя взвилось высоко, пожирая дома, алтарь, сам воздух. Дождь не мог потушить пожар, пожиравший дом за домом.
Астрид увидела Эллен. Женщина стояла в центре деревни, в руках у неё была горящая ветвь. Вокруг неё собрались жители, молчаливые, с пустыми глазами. Они бросали факелы в дома, сараи, на тропу, ведущую в лес.
– Что вы делаете?! – в отчаянии закричала Астрид, но жители не слышали её.
Огонь приближался, пламя хищно лизало деревья, сжигая мох, ветви и даже дождевые потоки, огонь пуповиной связал хмурое небо и печальную землю. Лес оживал, его стволы трещали, ветви скручивались, как пальцы, пытавшиеся защититься или отбросить огонь.
Эллен подняла взгляд и посмотрела прямо на Астрид. Ее лицо было неестественно спокойным, глаза пустыми, как у жреца в маске. Она словно была марионеткой, чьими движениями и помыслами руководил таинственный кукловод.
– Все должно сгореть, – сказала Эллен, её голос звучал так, будто доносился изнутри самого пламени. – Истину никогда не отыскать во тьме.
Женщина бросила горящую ветку на подол собственного платья.
– Нет! – выкрикнула Астрид, пытаясь вырваться из хватки трав.
Но земля держала её крепче. Жрец с ножом всё ещё стоял перед Саной. Он поднял лезвие над её головой, но Астрид не могла пошевелиться, не могла остановить его. Она застряла в этом исступленном отчаянии беспомощности, вынужденная лишь смотреть на трагедию, разворачивавшуюся на расстоянии вытянутой руки.
– Сана! – закричала она изо всех сил.
И в тот момент, когда нож опустился, пламя захлестнуло их всех, окутывая лес, жреца, деревню и саму Астрид.
Она проснулась с криком, в холодном поту, чувствуя, как её дыхание сбивается. Огонь всё ещё пылал перед её глазами, а в ушах звучал голос Эллен: «Всё должно сгореть».
***Утренний воздух был тяжёлым, пропитанным влагой от прошедшего ночью дождя. Туман клубился у самой земли, цепляясь за траву, как невидимые пальцы, а лес, окружавший деревню, выглядел ещё мрачнее, чем обычно. Астрид торопливо шла по узкой тропе, ведущей к пастбищу. Её сердце стучало так громко, что, казалось, его эхо отзывается в её ушах.
Сон не выходил из головы. Каждая его деталь была слишком ясной, слишком реальной. Лес, огонь, маска – всё слилось в её сознании в неясное, но пугающее предчувствие. Она чувствовала, что должна найти Эллен и заставить её объясниться.
На пастбище царила тишина, нарушаемая только блеянием овец. Туман здесь был особенно густым и липким, словно плотная паутина огромного ленивого паука, привыкшего к спокойствию и безмятежности. Астрид медленно шла по узкой тропе, чувствуя, как мокрая трава прилипает к обуви, а утренний воздух холодными потоками проникает под одежду, лижет кожу, покрывшуюся мурашками. Овцы медленно бродили по склону, их белые бока почти сливались с молочным туманом. Животные старались держаться вместе, мелкими кучками, словно на подкорке знали, что остаться в одиночку никак нельзя. Это было странное чувство тревоги, записанное в генах, передающееся