Чуя беду, они не ждали. Они все сохраняли, даже если знали, что мир обречён.
Лу сложила вероятности 100+50= 150. Делим на 2. Получается 75%!
– Мы все умрем, – страдальчески стонал Пират.
– Мы все умрем, 100% вероятность, – Лу почти перестала колебаться.
Пират, завидя изменения в ее глазах, дожимал.
– Там еще твой бэкап. Старое «я». Бэкап всей тебя. Всей-всей.
– Всей меня? – Лу удивленно взглянула на карту.
– Всё, что тебе нужно знать. Всё, что тебе не следовало бы знать.
Лу оцепенела.
Пират прищурился, крутя пальцами карту.
Лу посмотрела на карту. Она должна все стереть.
– Завтра будет поздно. Вечное нужно сохранить сейчас.
Туман окутывал лодку.
Казалось, что их уже нет. И нет лодки.
Сходя на берег, Лу решительно сжимала карту в кулаке.
Пират, лукаво приложил толстый палец к губам.
Лодка скользнула в ночь, унося с собой их тайну.
Слюти Лу стояла у кулера.
Смотрела, как капля воды медленно стекала по стенке стаканчика.
Всё в этом офисе текло.
Поток задач. Поток тел. Поток сомнительных решений.
Влажные шепоты и стоны, вплетенные в сухие цифры KPI-отчетов.
Первый раз – всегда странно.
Как первая протестная татушка в виде японского карпа.
Как вторая – в виде второго карпа, поставка контроля.
Как третья – «ω», таинственный символ самоопределения.
Каждый раз это странно.
Лу снова лежала на широкой кушетке.
Словно неоновый манекен, жаждущий поделится знанием.
Белые волосы неоновыми нитями рассыпались по засаленной подушке.
Комната дышала чужими смыслами.
События. Горести. Радости. Кошечки. Собачки.
Заточённые в чернильных узорах, которые никогда не забудут своих носителей.
Тугой голос блондинки врывался в каждую букву, которую Лу нанесет:
Don’t speak… I know just what you’re saying…
Руки молодого тату-мастера с кучерявой копной волос готовили машинку.
Лезвие иглы сверкало в неоне, как последний аргумент в споре с реальностью.
На стенах – довольные клиенты.
Кушетку занимают для разного.
Кто-то разгадывает кляксы.
Кто-то оставляет свои грязные кляксы воспоминаний.
Кожа – чистый холст, пока на ней не напишут историю.
Главное – не стоять на перекрёстке событий, иначе историю напишут кровью, сестра.
Лу сделала глоток бурбона.
Wild Turkey.
Огонь в горле, лед осел в венах цифрой eleven.
Сладость свободы.
Don’t speak… 'Cause it hurts…
– Ну, что бьём на этот раз? – заискивающе спросил мастер. – У тебя есть JPEG? Принесла на карте памяти?
– Цифровой след нам не нужен, малыш, – загадочно улыбнулась Лу.
Она томно потянулась к бедру.
Пальцы скользнули под резинку трусиков, открывая дрожащую полоску кожи.
В клубах табачного дыма мастер шумно сглотнул.
Don’t speak…
Лу