бодрясь, ответил:
– Конэчно!
Лена посмотрев на меня, внимательно, ответила тем тоном, когда значение слов совершенно не совпадает с ощущениями:
– Супер.
Ночью мы купались, болтали, стоя по колено в воде. Небо было так близко, что казалось балдахином… Я не романтик, но это было волшебно. Лена рассказывала, как ей живется на острове. Как все-таки наши люди отличаются от всех европейцев, азиатов, американцев, с которыми ей удалось пообщаться, своей открытостью восприятия. Как будто в русских забыли заложить программу, и они все воспринимают вне правил, норм и рамок, и это дает разнообразные варианты искренности. А меня мучили мысли об Инге, мне очень хотелось рассказать о ней, но я никак не мог решиться поделиться самым сокровенным, да еще тем, где я предстаю в малопривлекательном образе отвергнутого любовника. Ведь Ленино мнение было важно для меня. Всегда.
Мы уже забрались спать в палатку, когда Лена сказала: «Если ты не перестанешь делать вид, что слышишь то, о чем я говорю, и не скажешь, что тебя действительно волнует, я не буду разговаривать с тобой, прости, это не интересно».
И я рассказал. Как влюблен, как моя любимая из-за своих заморочек никак не поймет, как я люблю ее. Как я чувствую бесконечное одиночество от этого, где бы ни находился. Лене явно нравились мои слова, ее интерес был настолько неподдельным, что я отметил про себя, как же мне повезло с другом. Лену возмущало только одно, как я, так любя, до сих пор не сказал любимой об этом открытым текстом: «Я тебя люблю».
Я поспешил ее переубедить:
– Я сказал! Сказал даже больше, что хочу жениться на ней. Но она твердит свое, это пройдет, ты меня мало знаешь.
Сейчас вспоминаю, Лена ответила:
– Бедолага. Но ведь это прекрасно, ты должен поступать только исходя из своих чувств, честно. Главное – она знает. Как ее зовут?
В моей голове всплыл образ Инги, и это болезненно толкнуло меня:
– Инга.
Лена рассмеялась:
– Нормальное такое имя!
Мы посмеялись.
– Сори. Я на минуту… – извинилась Лена и выползла из палатки, прихватив фонарик.
Я, в счастливом состоянии духа от приободряющего разговора с другом, продолжил:
– Я следующий воспользуюсь фонариком. Кстати, тебя проводить?
Вопрос я задавал, уже не видя Лены, глядя в тканевый потолок нашей ночлежки. С улицы раздался ее веселый голос:
– Я справлюсь, связной!
«Тебя проводить?» и «Я справлюсь, связной» – последние человеческие слова из сферы «До». Заинтригованный, я уснул и навсегда покинул ее.
«ПОСЛЕ»
Мне придется добавить еще несколько классификаций в повествовании. Помимо ограниченного пространства «До» и безграничного пространства «После» было маленькое пространства «Между». Оно было только в моей голове, так как фактически «После» располагалось в максимальной плотности с «До» и уже наступило, но я еще об этом не знал, прибывая в состоянии «Между». На стыке перехода из пространства «Между» в пространство