Сколько раз она меняла свой облик, и нередко можно было найти брусчатку под современным вспучившимся от стихии серым с буроватым оттенком асфальтом.
Сколько историй, сколько лет, войн и мук, преступлений и страстей изведала эта улица! На ней жил даже основатель вирусологии, впервые выделивший вирус табачной мозаики как самостоятельный тип организмов, а не просто каких-то мелких бактерий, не видимых в микроскоп, Дмитрий Иосифович Ивановский. В доме 75, правда, пал жертвой порока пьянства и сопутствующего ему цирроза печени в возрасте каких-то 55 лет! Но его наследие живо, и на «блошином рынке», вечном, как сам город и не только он, старик продавал старые книги. Правда, мало, кто подходил к нему даже просто посмотреть на книжные издания 1900-1920 годов, мудрость века минувшего мало интересует вечно спешащую неведомо куда молодёжь.
Но сегодня это было не так? Лавочку накрыла угловатая и живущая своей жизнью густая тень. К пенсионеру подошли двое, сосредоточенно изучая ассортимент. Старик с тростью и при сером пиджаке со шляпой. Его глаза, скрытые неброскими чёрными очками в серой, стальной оправе, смотрели на старые книги с крайним интересом. Второй, выше ростом в кепке, в молодёжных солнечных же очках и загорелый по-летнему, одетый в простые синие штаны и дутую осеннюю буру кожанку, водил крепким пальцем по переплётам и выбирал что-то понятное лишь ему. И указал на старый выцветший переплёт ещё дореволюционного времени.
– Уважаемый, скажите, это тот журнал, где опубликовали труд Ивановского? – спросил мужчина развязным тоном, а сам листал со скоростью стенографиста.
– Да, за сотню рубликов продам. Мало, кто читает.
– По рукам. – покупатель мысленно сморщился от того, как обращались со столь ценной вещью, но видом своим этого не показал.
Вскоре труд русского учёного перекочевал в незаметную староватого вида сумку в тон куртке и потому мало заметную. Гопники посмотрели на этих двоих и поняли полную бесполезность подрезания у них карманов.
Вскоре загорелый мужчина посмотрел глубже в убранство лавки, и его внезапно как током ударило, да и заскучавший старик быстро оживился.
– Уважаемый, а что это за урна для праха за Вами на прилавке? – спросил он чётким, явно изменённым голосом.
– А, это, просто откопали в Средней Азии, кажется, в Казахстане. То горшок какой-то, не прах там, ха-ха! – криво улыбнулся продавец. Так, понятно.
– Сколько стоит? – небрежно спросил старик с тростью?
– Триста, а то стоит-стоит, толку никакого, разве что горшок для цветов.
– Хорошо. Держите.
– Вам упаковать?
– Можно. – старик отвечал односложно, скрывая презрение и понимание ситуации.
Когда они шли пешком по Соборному переулку через парк Горького, мужчина нёс покупки, а старик тростью привычно расчищал себе путь от молодёжи и собак, ведь на дворе день, и детворы много, не все замечают что-то, погружённые в свои игры. Но это старика не раздражало уже давно, благо цель их похода была с ними.
– Корбан,