головке. Мгновение спустя я оказалась в чувственном плену между двумя мужскими телами: один ласкал запретные зоны под моими трусиками, разжигая во мне нестерпимый огонь, а второй властно управлял моей рукой, заставляя скользить вверх и вниз по его раскаленной плоти. Наше дыхание на троих превратилось в хриплый, прерывистый стон, а движения рук становились все более требовательными, отчаянными. Я застонала, захлебываясь волной удовольствия, которую щедро дарил Габриэль, в то время как Ян издал утробный рык и изверг горячее семя прямо на мою дрожащую ладонь.
В комнате висела густая пелена возбуждения, воздух дрожал от моего частого, судорожного дыхания. Слабые искры разума едва мерцали в тумане нахлынувших чувств. Отстранившись, Габриэль оставил влажный поцелуй на моей пылающей щеке и прошептал слова, которые обожгли меня сильнее прикосновений:
– Знаешь, мышка… каждая наша игра становится все опаснее и слаще. Пусть эта ночь останется нашим самым жарким секретом.
Его слова врезались в сознание, словно осколки льда. Ужас ледяной волной окатил меня при виде собственной руки, липкой от чужой спермы. Словно спасаясь от невидимого врага, я бросилась в ванную, захлопнув за собой дверь. Обжигающие струи душа обрушились на мое тело, но казались лишь слабым подобием внутреннего пожара.
Что со мной происходит? Где та хорошая девочка, которой я всегда была? Это не могло случиться… не должно было! Черт возьми, это моя семья! Мы живем вместе! Слезы, горячие и горькие, хлынули из глаз, смешиваясь с водой и стекая по запотевшему зеркалу. Я долго стояла под душем, пытаясь смыть не только физическую грязь, но и разъедающее чувство вины и стыда, терзающее мою душу. Самым страшным было пробуждающееся внутри темное удовольствие, осознание того, что мне понравилось это запретное прикосновение. Будущее казалось зыбким и пугающим. Я молилась лишь об одном – чтобы никто никогда не узнал об этом позоре. Иначе… я просто не могла представить, что скажет мама. А бежать мне некуда.
Глава 5
Калейдоскоп лиц братьев крутился в голове, не давая уснуть до самого рассвета. Тяжёлое пробуждение было лишь отголоском ночной бури мыслей.
Умывшись и одевшись, я задержалась перед зеркалом. Волна светлых волос, словно лунный свет, обрамляла плечи мягкими завитками. Синее летнее платье струилось по фигуре, подчёркивая оттенок кожи, словно тронутой солнцем. Наскоро обув мягкие балетки, я спустилась к завтраку.
За столом сидел только сын Маркуса, Лиам, белозубый красавчик, одарил меня такой приветливой улыбкой, что невольно стало теплее. Мы молча приступили к еде.
– Как тебе тут? – непринуждённо спросил Лиам.
– Вполне красиво и… вкусно, – улыбнувшись, я почувствовала, как мой ответ прозвучал неловко, словно попытка уйти от чего-то.
Внезапный топот каблуков на лестнице возвестил о появлении Маркуса и мамы.
– Гретта, прикажи подать машину, – властно бросил Маркус.
– Конечно, –