свой бросил.
И конституцию подбросил
Полякам, финнам, – подарил…
От всех царь Александр укрылся,
В монастыре он поселился.
Царь Николай вертепом римским
Дом всех искусств прозвал с ужимкой:
В подмоге Музам отказал.
Пришла пора переселяться
На виллу, – где же деньгам взяться,
Кто – б Русский дом в Риме держал?…
Перенесла тот вечный бал
Волконская из центра прочь,
Но центр за ней- словно кристалл, —
Ему дай свет, – прогонит ночь, —
И в вилле так же он блистал
И дружелюбней к русским стал.
Там Акведук восстановила,
Что Клавдий древний возводил.
Садами земли засадила,
Аллеи Памяти и Смерти,
На память близким оградила
Нашлось там место, уж поверьте, —
Для Баратынского и Гёте,
Жуковского, Карамзина,
Байрона, и её поймёте, —
Любимого её царя.
Уж весть дошла, заказан бюст
Для Пушкина, – есть подстамент…
России прежде тут в момент
Возникнет памятник, и грусть
Будет куда ему излить,
И где венок там положить…
Звонок прервал ту тишь идиллий
Врата на вилле приоткрыли,
Въезжает бричка, без фамилий
Поэт ворвался в этот мир.
И к Зинаиде прямым ходом, —
Как был, – весь пыльный из похода
Без церемоний он влетел,
Дворецкий даже обомлел.
И Зинаида не признала,
Тогда поэт ей прошептал,
Заветные слова сказал
На ушко, и поклон отвесил,
«Как? Это Вы? Ах Вы – повеса!»
И увлекла его в свой зал.
Никто слова их не слыхал,
И что он ей порассказал
Про смерть свою там понарошку,
Про воскрешенье, и дорожку,
Что по Италии вела
К ней в Рим на виллу привела.
Конечно же про Одиссею,
Про предвкушенья встречи с нею.
Шкатулку скромно умолчал,
Хотя о дьяке рассказал.
Она в восторге от рассказов!
Приём ему был тут оказан.
Его обняла как тогда,
Заботилась о нём сама.
Всем сообщила: гость заморский
Князь Ганнибал средьземноморский!
Отныне тут его так звать,
Кормить- поить, и не мешать!
16 Александр и Зинаида в Риме
«О, символ Рима! Гордое наследство,
Оставленное времени и мне
Столетиями пышных властолюбцев!
О, наконец-то, наконец я здесь!
Усталый странник, жаждавший припасть
К истоку мудрости веков минувших,
Смиренно я колени преклоняю
Среди твоих камней, и жадно пью
Твой мрак, твоё величие и славу.
Громада. Тень веков. Глухая память.
Безмолвие. Опустошенье. Ночь.
Я