папа с точно такими же глазами, как и у меня – наполненными страха. Мы выдохнули. Как оказалось, папа пораньше ушёл с учёбы (тогда он заканчивал получать второе высшее образование) и заскочил сюда, чтобы посидеть в интернете и выпить пиво, пока мамы нет. Я собралась с духом и показала ему волосы. Он долго смеялся. Мы сидели, о чем-то разговаривали, шутили. В дверь резко вставился ключ, стало ясно – нашим шуткам настал конец, ведь пришла мама. Я никогда в жизни не забуду круглые глаза мамы, когда она застала папу с большой кружкой пива в руках и меня с синими волосами. Мы с папой не выдержали, и, кажется, наш хохот был слышен даже на пятом этаже. Мама долго ещё злилась, ворчала и негативно комментировала эту ситуацию. И, пока у меня краска до конца не слезла, папа называл меня утопленницей.
Зашла в комнату. Ага, круто. Лампочка перегорела. Что ж, думаю, шарлотка не успеет остыть, пока я поменяю лампочку. Вот теперь будет светло, теперь можно кушать. Во время поедания шарлотки и параллельного чтения новеньких книг в голове ударил второй папин вопрос, и я тут же вспомнила Макса. Вдруг в окошко постучались. Я поперхнулась. Кто станет стучать в окно второго этажа? Доев обед, пошла посмотреть. Оказывается, это был промокший от ливня голубь с запиской на шее. Как забавно, загадочно и глупо. Я усмехнулась, но записку взяла. Сейчас не XVII век, чтобы рассылать голубей в качестве почтальонов. Послание было перевязано шелковой лентой, пропитанной запахом яблока. Моё сердце чуть не выпрыгнуло из груди. На бумажке было написано чёрными чернилами:
«Приходи к своему камню сегодня в 18:00. Мы подружимся. Макс»
Я перечитала предложение ещё по десять раз, останавливаясь на слове «подружиться». Значит, он хочет со мной встретиться! Множество эмоций охватило меня с головой, но что я ему скажу? Моё имя ему уже известно. Привет, я девочка, которая владеет магией воды, обожает Дисней и потихоньку умирает от сердечной недостаточности? Про пекарню он знает. Боже, чувствую себя тринадцатилетней девочкой, которая в первый раз идёт на встречу с парнем, который нравится ей третий год.
Плюхнулась на кровать, где спал мой кот Бэтя, и крепко сжала его в объятиях. Черно-белая ленивая жопа лишь зевнула. Наверно, единственный, кому я смогла бы рассказать обо всём этом, мой брат Джон. Но, когда он женился на Алисе и переехал с ней в Лондон, без него в доме стало пусто и грустно. Теперь всё рассказываю Бэте. Говорить с папой о противоположном поле всегда боялась. Точнее, о тех, которые мне нравятся. А что касается бывших, то у нас с ним есть очень неприличные шуточки. По крайней мере, о бывших мне так легче забыть. Маме тоже не говорю. Просто потому, что не доверяю ей такие темы. Если знает мама – значит, знает и бабушка, и тёти, и все на свете. А потом это становится главной темой на семейных встречах.
Так я и уснула. Лёжа на спине, обняв кота, и представляя знакомство с зеленоглазиком. Сны мне практически не снятся. В принципе, меня это устраивает. Может это чисто психический стресс от прошлого, а может из-за того, что в последнее время я ни о чем не мечтаю? Сама