а достаётся всем. Мы согласны, приступать сможем прямо завтра? – Алина разрушила все пути к отступлению.
– Пока неясно, давайте обменяемся номерами, и мой менеджер позвонит, когда договорится о катке, – сказал Алекс и разблокировал телефон.
Алина продиктовала наши номера, я допила остывший капучино, заказанный ею до нашего прихода, под непрекращающееся обсуждение деталей, и мы стали собираться домой.
– Может, вас подвезти? – спросил Алекс, когда мы выходили из кафе.
– Кажется, у тебя было мало времени, – я многозначительно посмотрела на него.
– Было бы чудесно, до дома нам добираться больше полутора часов, – одновременно со мной сказала Алина.
Конечно, моё мнение никто не учёл, и через несколько минут мы уже садились в машину Алекса. Чтобы избежать лишних вопросов, я заткнула уши наушниками, включила плейлист погромче и демонстративно уставилась в окно. Если ему нечего делать и таким образом он пытается подкатить – ничего не выйдет. Пусть везёт нас домой, но я не растаю от этого поступка. Не на что надеяться.
Минут через двадцать на меня навалилась усталость, и я стала клевать носом. Неудивительно – больше двух лет без тренировок дали о себе знать, и организм решил отключиться. Улицы слились в туманное марево, и я заснула.
Алекс
– Алекс, простите её. Ника ненавидит, когда я распространяюсь о её трудностях, но последнее время ей тяжело. Сессия, бесконечные поиски работы… – Алина попыталась выгородить свою подопечную, пока та спала.
– Не нужно, я уже всё понял. За пару часов общения увидел, как яростно она готова отшивать любого, кто хотя бы на секунду допустит мысль её пожалеть, – ответил я, бросая взгляд на свернувшуюся на соседнем сиденье девушку.
– В этом вся Ника, – задумчиво подтвердила Алина. – Раньше она была совсем другой: улыбчивой, дружелюбной, обожала фигурное катание так, как мало кто его любит. Её со льда было не утащить – все расходились, а она могла ещё час кататься. Но эта история с допингом перечеркнула всё. Теперь на лёд её не заманишь ничем.
– Как же вам тогда удалось уговорить её прийти на кастинг? – мне становилось всё интереснее.
– Она мне не чужая. Вижу, как страдает безо льда, хоть и не признаёт этого. Да и вы понимаете – ей нужно на что-то жить, думать о будущем, – Алина вздохнула. – Алекс, а вы, как я вижу, в курсе всех новостей фигурного катания? Откуда такая любовь к этому спорту?
– Всё просто. Именно её история заставила меня заинтересоваться фигурным катанием. С тех пор в свободное время слежу за соревнованиями, иногда хожу на шоу, – пояснил я, поворачивая направо. – Её отстранение заканчивается скоро, но, судя по всему, возвращаться в спорт она не хочет?
– Сложный вопрос. Порой я совсем её не понимаю и серьёзно беспокоюсь – у неё нет никаких планов на будущее, – разоткровенничалась Алина.
– Алина, извините за личный вопрос, но почему именно вы занимаетесь делами Ники? Обычно о будущем думают родители.
– У неё есть только мама. После Олимпиады