воздержался от этого, а потому приходится восстанавливать его портрет по осколкам архивных «фресок» – документов.
Трое немцев, из которых имя только одного хорошо известно старшему поколению наших соотечественников – Рихард Зорге, Ойген Отт и Фридрих Хак. Они из партера наблюдали, а отчасти и играли свои роли в важнейшем акте пьесы под названием «Интербеллум»[2]. У каждого был свой текст и своя доля импровизации. Каждый выполнял чужой приказ, но следовал при этом своим интересам и интересам своей родины, не зная, какое продолжение уготовила им судьба. Благодарю профессора Василия Элинарховича Молодякова за помощь в подготовке этого материала.
Владимир Михайлович Константинов – разведчик и японовед, проживший не самую долгую, но удивительную, как многосерийный «сон», жизнь. И, как обычно для той эпохи, значительную часть этого «сна» составлял кошмар реальности, от которого не всем посчастливилось очнуться. Ему повезло: он успел уйти после того, как рассказал о своих и чужих «снах». Чужие обсуждать не станем, а вот в его «снах», как часто бывает, многое оказалось не связанным с реальностью, многое непонятно, многое перепутано. Не могу не отдать должное Римме Александровне Столяровой, сподвигшей меня на более тщательный сбор материалов об этом человеке и поделившейся уникальными фотографиями из семейного архива.
Окада Ёсико – японская актриса, прожившая десятилетия в Советском Союзе. Через снега Сахалина, пытки и тюрьмы её привело туда драматическое сочетание любви и незнания. В результате она потеряла себя, возлюбленного, родину, хотя и обрела позднюю, посмертную славу. Прожила долгую, но не совсем свою жизнь, а ту – свою, украденную – ей так и не удалось вернуть.
В главе, посвящённой организации – Научно-исследовательскому институту № 9 Императорской армии, нет главного героя. В этом японском НИИ вообще с героями было не очень, да и слово «человек» там не звучало гордо, а означало единицу живой силы противника, которую надо было сделать единицей мёртвой – самыми невероятными способами. Оставшиеся в мрачнейшей тени своих печально известных коллег из отрядов 731 и 100, военные инженеры из НИИ № 9 верили в торжество божества разума, не замечая в этом никакого противоречия – как, впрочем, и в своей деятельности по уничтожению всего живого ради процветания Японии. Попасть в музей НИИ № 9 нам удалось благодаря бескорыстной помощи давнего друга нашей страны Ёсида Синго, за что я ему также очень благодарен.
Сергея Григорьевича Елисеева – уникального учёного-японоведа – всё чаще называют «спасителем Киото». Насколько справедливо награждение его этим титулом? Попробуем разобраться с очередным бомбическим детективным сюжетом, а заодно познакомимся поближе с человеком, которого мы потеряли.
И снова от истории людей к людям в истории. 18-е мгновение весны – широко известная среди западных исследователей и почти не освещавшаяся у нас история о том, как в Берне, после того как «Штирлиц вернулся в Берлин»,