охрипнуть, но чтобы так? К счастью, в тот день больше не спрашивали.
– Мама, я заболела.
Мама тоже не сразу поняла, что это я говорю.
– Мерь температуру.
Тридцать шесть и шесть!
– Странно, очень странно.
Я снова не могла разговаривать. На следующий день всё-таки осталась дома. "Доброе утро" всё-таки смогла сказать, чистый, звонкий голос вернулся ко мне. Ничего, скоро выздоровею. Петь, конечно, нельзя пока.
Целую неделю меня продержали дома. Говорить стало легче. Только эта новая тональность никуда не исчезала, а, наоборот, обосновывалась, словно это кто-то говорил во мне. Я искусственно напрягалась, чтобы услышать старый, знакомый детский голос, но требовалось всё больше сил. Неужели я уже больше не спою любимую "Улыбку"? От улыбки в хмурый день светлей, от улыбки в небе радуга проснётся.… Начинаю песню я старая, продолжает неизменно та, новая. Причём мне так легче! Низкий женский голос, можно даже с мужчиной перепутать.
В новый учебный день я поздоровалась привычным детским тоном. Пение – первый урок. "Пусть бегут неуклюже". Это детская песня, надо напрячься и вести детским голосом. Начала вроде, как в детском хоре. А потом.… С припева было слышно только меня, и казалось, что за исполнение детской песенки взялась Ирина Аллегрова. Четвёртый класс – расцвет детского голоса, Парамонов только-только карьеру начинал как раз этой песней. Я стала петь совсем тихо, чтобы не мешать остальным. Словно я не их одноклассница, а выпускница, для прикола затесавшаяся в хор. Кто-то даже засмеялся.
Что, теперь так и будет? Мне же только девять, это какое-то нарушение, стоит исправить, и дискант вернётся лет до четырнадцати. Я, конечно, не солистка главного детского хора страны, но обидно всё-таки, словно себя теряешь. Бабушки обе так хвалили меня как раз за эти детские песенки, говорили, что голос ангельский, не замутнённый этим падшим миром. А если исправить нельзя? Придётся теперь всё время слышать не себя? Я ребёнок, мне чужд мир взрослых женщин.
Я осталась после урока. Вердикт: "Мутация голоса, связки выросли. Школьная нагрузка маленькая, не повредит. А песни? Да, детские обычно так не исполняют, но не будем же мы менять программу под одну ученицу. Вот на школьном концерте подберём что-нибудь подходящее, как острый период пройдёт". То есть этот новый голос надо считать своим? Я так буду говорить всегда? С возрастом тон может упасть, подняться – никогда. Искусственно понизить можно, повысить – никак.
Я стала больше молчать. Только здоровалась, отвечала на уроках и по необходимости. Молча сижу, спрятав под стол ноги недетского размера, и я снова маленькая. Может, так получится обмануть зубную фею и Деда Мороза, и они принесут мне подарки? Я хочу в них верить, сомневаюсь, но продолжаю. Впереди ещё семьдесят лет без чудес, без сказки. Помню, как в пять лет хотела попросить много денег, чтобы родители не ругались, но мама сказала, что такое просят взрослые, Дед Мороз подумает, что я выросла, и больше ничего не принесёт. Учительница первая моя, лидер и светоч,