охот раздался неожиданно – где-то рядом взорвалась петарда, праздник ли, чья-то глупая шутка. Крик вздрогнул всем телом, сердце колотилось, как молот. В следующий миг он рванул с места, дернув за собой привязь. Веревка натянулась, лопнула.
Рубин, увлеченный порывом товарища, бросился следом.
Алина, четырнадцатилетняя девочка в потертых джинсах и огромных резиновых сапогах, только что принесла им ведро с яблоками. Она ахнула, увидев, как кони мчатся прочь, и бросилась вдогонку.
– Стой! Крик! Рубин!
Но они уже исчезали в дымке, несясь к городским улицам, где их ждали асфальт, машины и сотни испуганных глаз.
Глава 2. Девочка, которая жла чуда
Маша стояла на балконе и смотрела вниз, во двор. Она любила это время суток – раннее утро, когда взрослые еще спят, а двор принадлежит только ей и воробьям.
Сегодня ей снился странный сон: будто по улицам города скачут два коня, огромных, как из сказки. Один – черный, как ночь, другой – рыжий, как огонь.
Она потянулась за карандашами, чтобы нарисовать их, как вдруг снизу донесся топот.
Громкий. Быстрый.
Маша высунулась через перила и замерла.
По двору неслись два коня.
Глава 3. Беглецы
Город встретил их лабиринтом асфальта.
Крик мчался первым, слепой от страха, сбивая мусорные баки, пугая кошек. Рубин скакал за ним, но уже не так стремительно – его любопытство брало верх. Он заглядывал в подворотни, фыркал на витрины магазинов, однажды даже остановился, чтобы понюхать цветы у палисадника.
Люди кричали, шарахались, доставали телефоны. Кто-то звонил в полицию, кто-то снимал на видео.
Алина бежала, спотыкаясь, сердце колотилось в висках. Она знала: если с конями что-то случится, Виктор её не простит.
А ещё хуже – она сама себе не простит.
Глава 4. Двор, который стал ареной
Маша не помнила, как оказалась внизу. Она просто стояла посреди дорожки, а кони неслись прямо на нее.
Черный конь был так близко, что она видела его расширенные ноздри, блеск испуганных глаз.
– Маша! – чей-то крик.
Удар.
Темнота.
Глава 5. След, ведущий в прошлое
Когда Елена ворвалась в больничную палату, Маша уже сидела на кровати и показывала врачу рисунок.
– Они были красивые, – сказала девочка. – Особенно рыжий.
Елена сжала кулаки. Кто-то будет за это отвечать.
А в это время Виктор, хромая, шел по улицам, всматриваясь в следы копыт. Он знал: это не просто побег.
Кто-то спугнул его коней.
И, возможно, сделал это намеренно.
Глава 6. Тот, кто знает правду
Виктор остановился у перекрестка, где следы терялись в потоке машин. Его нога ныла – старый перелом напоминал о себе. Он закрыл глаза, пытаясь представить, куда могли побежать Крик и Рубин.
– Вы их хозяин? – раздался голос сзади.
Виктор обернулся. Перед ним стояла Алина, запыхавшаяся, с красными от бега щеками.
– Я… я не уследила, – прошептала она.
Он хотел кричать, но увидел её дрожащие руки и сжал зубы.
– Где они были в последний раз?
– Возле парка. Потом я потеряла их из виду.
Виктор кивнул и зашагал вперед. Алина последовала за ним, чувствуя, как вина сжимает ей горло.
А в это время в больнице Елена разговаривала с врачом.
– Ушиб и испуг, – сказал доктор. – Но всё могло быть хуже.
– Кто-то должен ответить за это, – повторила Елена, глядя на рисунок дочери.
Глава 7. Встреча в темноте
Крик остановился, когда городские огни сменились редкими фонарями промзоны. Его дыхание было тяжелым, ноздри раздувались, улавливая знакомый запах – сена, пыли, масла.
Конюшни.
Рубин, уставший, но довольный, терся мордой о его шею, будто говорил: «Видишь, мы дома».
Но это была не их конюшня.
Старые ворота скрипели на ветру. Внутри пахло плесенью и ржавчиной.
– Так вот куда они пришли, – прошептал чей-то голос.
Из тени вышел мужчина в потрепанной куртке.
Виктор узнал его сразу.
– Сергей?
Тот усмехнулся.
– Давно не виделись, брат.
Глава 8. Тайна, похороненная в прошлом
– Ты знал, что они прибегут сюда? – спросил Виктор, оглядывая заброшенную конюшню.
– Угадал, – Сергей пнул ржавое ведро. – Они всегда возвращаются туда, где их когда-то любили.
Алина замерла у входа. Она не понимала, кто этот человек, но видела, как напрягся Виктор.
– Ты продал это место, – сказал Виктор тихо. – И всех лошадей тоже.
– А ты