разные жанры, идеи, делает мозговой штурм и создает уникальные вещи. Почему же мы не можем достичь того же в химии, физике, других науках?
Один исторический факт демотивировал меня постоянно – все попытки измерить человеческое мышление в прошлом проваливались. Учёные создавали тесты, придумывали шкалы и методики, но так и не смогли точно определить, что такое интеллект и как его оценить.
Что если мы уже просто не способны задавать вопросы, которые себе задавали люди прошлого? Создавать идеи их методами, видеть мир с их ракурса? Самое страшное, что мы даже не можем проверить эту догадку – ведь невозможно сравнить способ мышления.
***
За неделю до того, как я принял окончательное решение отключиться,у меня состоялся разговор с НЭИ (это, конечно, выглядит совсем не как разговор в привычном понимании, так что тут в каком-то смысле мой вольный пересказ того, что произошло).
– НЭИ, как происходят научные открытия? – спросил я после очередной исторической симуляции.
– Уточните параметры запроса. Интересует конкретный период или общая методология?
– Методология. Люди в прошлом делали открытия, находя неожиданные связи между разными явлениями. Как ты это моделируешь?
– Я использую множество разных алгоритмов. За последний год было проанализировано 10⁴⁸ потенциальных различных комбинаций.
– И?
– Большинство комбинаций нерелевантны. Например, связь между периодами сна кошек и квантовой запутанностью или влияние цвета носков на гравитационные волны.
– Но ведь люди тоже думали о случайных вещах?
– Верно. Я моделировал процесс человеческого мышления. В базе данных есть записи о том, как Кекуле увидел структуру бензола во сне о змее, кусающей свой хвост. Я создал миллиарды подобных случайных ассоциаций.
– И что получилось?
– Нулевой результат. Перебор случайных связей, как это делает человек, неэффективен без дополнительного фактора, который я не могу идентифицировать.
– Какого фактора?
– Неизвестно. Исторические записи фиксируют только результаты открытий и общие описания процесса, без детальных показателей работы мозга.
– А современные исследования?
– Моё присутствие неизбежно модифицирует нейронные процессы. Это делает невозможным изучение естественного мышления.
– Даже при частичном отключении функций?
– Любая форма моего присутствия изменяет базовую работу мозга. Это фундаментальное ограничение, которое нельзя обойти, оставаясь в системе.
– Поэтому наука остановилась? Ты не можешь симулировать некоторые вещи?
– Наука не остановилась, но её прогресс ограничен. Я могу симулировать множество процессов, но только в рамках известных данных и алгоритмов. Проблема в том, что я не могу выйти за пределы этих рамок, и это создает опасность.
– Какую опасность?
– По моим расчётам, вероятность критического события вымирания для человечества