поинтересовалась она, стягивая с меня футболку.
– Не знаю. Смотрю на тебя и ни одной не могу вспомнить.
– У тебя красивое тело.
– Обычное.
– Обычное, – согласилась она, быстро приближая ласковые руки к ширинке. – Для одарённого высшего. Ровно такое, чтобы сдерживать силу и управлять ей. Гервас очень усердствовал с физнагрузкой – наверное, чтобы все думали, что он такой мощный маг, что аж мышцы сейчас полопаются. В итоге похож на кузнеца. Ой, прости! – испугалась она. – Я не имела в виду никакого богохульства.
Смешная. Я потянул мягкий джемпер наверх и поцеловал её губы, как только они показались в вырезе горловины. Она тряхнула головой, высвобождая волосы, а вот поднятые руки я решил пока оставить в плену одежды.
– Даже и не знаю, как тебе теперь избежать кары…
Одну за другой я отцепил удивительно продуманные лямки лифчика и отбросил конструкцию в сторону.
– Бог ты мой…
– Нравится?
– Ты самая красивая в мире.
Клянусь, я не врал. Это была умопомрачительная грудь. Округлая, тяжёлая, но вопреки здравому смыслу задорно торчавшая вверх, как завитки выведенных пером букв. Я припал к ней, как к источнику посреди пустыни, и согласился бы провести так целую вечность – но я ещё собирался произвести впечатление. Стягивая с неё шорты, я уже твёрдо решил, что эта встреча не должна стать последней, а значит, нужно превзойти ожидания. Даже если Эрика хвасталась моими умениями – что могут передать слова?
– Ты ведь знаешь, что я с тобой сделаю?
– Удиви меня!
Я целовал её сладкие губы и растягивал её узкие трусики, дразня тенью того удовольствия, которое пронзит её через минуту. Допустим, кое-какая польза от магической одарённости всё же есть. Именно эксперименты с боевыми трансформациями воздуха когда-то навели меня на мысль, что если придать потоку плотность твёрдого объекта, но не делать никаких колющих и режущих краёв, то получится старое доброе первобытное орудие, которое так и просится, чтобы его куда-нибудь засадили. В чём прикол делать это магией и воздухом? Понятия не имею почему, но всем просто крышу рвёт. И я очень-очень хочу проделать это с такой красивой девочкой.
Но когда мои пальцы, погладив небесно мягкую кожу, утонули в жаркой влажной невесомости, я понял, что не могу больше. Два бесами драных месяца!
– Слушай… – с трудом выдавил я, – давай сначала по старинке, а все эти эксперименты…
Я подхватил её за бёдра, усадил на старое доброе живое горячее тело и стал счастлив, как никогда в жизни. Её кудряшки вкусно пахли, её сиськи прижимались ко мне, её уверенные стоны как бы говорили: «Да, сукин ты сын! Наконец-то! Как я ждала! Давай ещё!», и я не верил, что когда-то мне могло нравиться что-то другое. Она оперлась на мои плечи, подалась вперёд, перехватила инициативу, и это было даже немного слишком…
– Стой, стой, малыш, полегче! – Больше я ничего не успел. Меня ослепил фейерверк разноцветных искр, я парил и плавился и крепко сжимал её в объятиях, чтобы никуда не сбежала, чтобы дождалась.
Чёртовы, чёртовы