сказать и я… задаю вопрос.
– Сэм, а ты то что думаешь? Ты же умница, ты не можешь просто слепо идти за Галахадом, что будет?
Умудряюсь погордиться собой за сообразительность прямо во сне. Или сейчас, сидя тут в библиотеке, чувствую эту гордость?
– Ох, Рам… Ты всё не хочешь ничего решать. Бедный мой, ладно, смотри, – она так и не отпускает мою руку, пускаясь в рассуждения, – Маги огня, оставшись без исчезнувшего Неизвестного, готовы принести себя в жертву, чтобы испепелить север. Там так велика ненависть и таинственная сила, которая недавно в них появилась…
Гилеад всё глубже заглядывает в Хаос, он тянет оттуда силу и точно сможет противостоять южанам.
После Большого разлома с запада подступила к выжженым землям армия кровавой церкви, они тащат с собой такое количество “грешников”, как они это называют, что кажется на этой крови способны смести всех.
Меня больше всего пугает то, что выжженные земли это только начало, магическая сила ослепляет разум, лишает чувства, уничтожает милосердие в душе. Такая цена получается слишком большой даже за самое изощрённое искусство.
Я не знаю как ты пришёл к магии Мысли, ты никогда не рассказывал, я знаю, что это не принято, но вот ты тут – один из четырёх, по крайней мере, известных нам. Наверное есть ещё, Галахад говорил мне, что это возможно. Причём даже очень возможно, но вы пока никого не чувствуете, я первая, кто серьёзно вас заинтересовал…
Она смотрит на меня и я вижу искру в глазах, да, меня она интересует, но наверное не как волшебница, это кажется мне неважным. Она, тем временем продолжает:
– Барис, наш мастер медитации и друг последних драконов, которых, правда, кажется, он сам придумал, считает, что мы можем лишить волшебства большую часть магов всех сторон, по крайней мере самых сильных точно. Вызвать на переговоры самых адекватных и добиться перемирия. После этого начать обучение самых талантливых магии мысли, направленной только во благо.
Галахад сказал, что Неизвестный обещал перед своим исчезновением, что он свяжется с нами, когда мы сами будем готовы – ненавижу его.
– А сам Галахад, что предлагает он?
– Он предлагает не играть с магической силой, не усложнять… Он хочет объявить диктат мысли и рационального мира и…
Я понимаю, насколько тяжело ей это сказать.
– … убить всех, кто не примет этого и пойдёт за своей гордыней. Просто сделать так, чтобы их не существовало…
У неё из глаз начинают катиться слёзы.
Я обнимаю её, прижимаю к себе, дышу фиалковым запахом её волос. Она всхлипывает.
– Ну, не надо, Сэм. Сейчас нам не надо это решать. Давай просто побудем рядом.
– Давай, – она говорит не мыслью, а голосом, поэтому я еле-еле её слышу.
Мы крепко берёмся за руки и шагаем вниз с утёса.
Мы летим над бурлящим морем туда, где солнце выбирается-таки из-за туч.
Из моих глаз тоже текут слёзы, то ли из-за ветра, то ли из-за чувств, которые наполняют меня.
В слезах я просыпаюсь.
***
Я откладываю