– довольно капризные создания, и администрация делает буквально все, чтобы обеспечить наш комфорт.
Например, закрывает глаза на процветающее насилие и печально известный клуб «Дьявол», но это уже совсем другая история.
– Эмма ждет нас в обеденном зале?
Катерина кивает, отвлекаясь от нот.
– Судя по тысяче сообщений в нашем чате – да. И я думаю, нам следует поторопиться, иначе она перейдет к манипуляциям.
Я прикусываю губу, сдерживая смех. Первая положительная эмоция за день.
Это очень похоже на Эмму Кларк. Вчера Эми превратилась в настоящую маму-медведицу, заставив меня залезть под горячий душ и выпить снотворное.
Всю ночь меня лихорадило, а сны были зловещими и до невозможности реалистичными, будто Вергилий приглашал меня войти в первый круг ада – лимб, населенный душами тех, кто не смог познать истинного Бога. Это не место вечного блаженства и не место вечных мучений[1].
Но я знала, что это было началом.
Я знала, что дьявол придет за мной.
Наверное, мой разум медленно сходил с ума.
Именно по этой причине я вцепляюсь в Кэт, когда мы пересекаем порог главного кампуса.
Это моя наименее любимая часть Кингстона. Целый зал снобов, оценивающие взгляды, громкие разговоры с последними сплетниками. Я провожу рукой по своему синему джемперу и клетчатой юбке, проверяя, все ли в порядке, и надеюсь, что никто не заметит моего печального состояния.
Надежды – это так глупо, не правда ли?
Конечно, от Эммы Кларк едва ли возможно что-то утаить. Несмотря на тот факт, что я всегда была самой наблюдательной из нашей троицы, Эми обладает особым чувством эмпатии. Как и Катерина. Но Кэтти слишком тактичная, а Эмма – прямолинейная до мозга костей.
При виде нас Эми прищуривается, а затем откидывается на спинку стула, не прекращая трогать свой потрясающий рыжий хвост.
– Вы задержались. Что-то случилось?
– Прости, – говорит Кэт извиняющимся тоном, а затем мило улыбается. – У Элеонор появилась еще одна версия. Настолько впечатляющая, что я потеряла дар речи.
Зелёный взгляд Эммы смягчается. Черный чай с бергамотом и молоком, вероятно, сделал ее добрее.
– Ты сыграешь ее на моем дне рождения?
Я вздыхаю, чувствуя, давление в грудной клетке. У меня возникает иррациональное желание сжать скрипку в руках, а затем обнять ее, но я заставляю себя держать инструмент под деревянной скамьей.
– Сколько человек ты планируешь пригласить? – спрашиваю я, размешивая пюре из запеченной брюквы с картофелем. – И, Эми, спасибо, что заказала нам еду.
Эмма делает глоток из фарфоровой чашки, а затем стучит по столу длинными блестящими ногтями.
– Пустяки. Сколько будет гостей? Мм, думаю сотня. Или этого мало?
Я едва не давлюсь едой, вытираю рот салфеткой и хмыкаю, широко улыбаясь:
– Боже мой, Эмма. Сто человек – это целая толпа.
Я просто обожаю этих девушек. Я не верю во вторые половинки,