и положил в неё. Закрыв короб, он испарился в толпе.
Мы скинули коробку с телом с края платформы, некоторое время она двигалась в бесконечной тьме и вскоре вспыхнула и исчезла. Я не понял, что произошло, так же как не понимал пространство перед собой, оно не кончалось нигде, ни с одной из сторон, только за нами, там, где была стена этого гротескного чудовища, которое звалось Племенем. Произошла и третья вещь, которую я не мог объяснить.
– Мы часто сидели здесь с Гуангли, – после слов Джареда, постепенно срывающегося на плач, моё лицо непроизвольно сжалось, а из глаз потекли слёзы.
Тут стоит вмешаться и прервать повествование Джонни – короб был не металлическим и даже не сплавом, а набором дешёвых химических преобразований, который сгорал с высочайшей температурой.
Бесконечное пространство перед глазами нашего героя – это космос. И ещё одна вещь, которую хотелось бы пояснить: Джонни, вопреки своей безэмоциональной прежней жизни, не стал психопатом, он обладал сильной эмпатией и смог ассоциировать чувства брата со своими. Удаляюсь.
Джаред достал из кармана маленькую наклейку и провёл ей по своему языку.
– Что это? – с недоумением спросил я.
– Это дезо, малой, от него становится лучше, – Джаред смотрел в бесконечное пространство, кажется, ему безразлично, что мне отвечать.
– То самое, что принимала мать Гуангли… Это же плохо! – я был возмущён.
– А что, сейчас хорошо? Мы рабы! Ты видел, что произошло с Гуангли? Всем плевать, что с нами будет. В платформе дела будут только хуже, я уверен. Туда отправляют тех, кто стал рабом, будучи взрослым, или тех, кому исполняется двадцать лет, мне осталось четыре года. Ты мой брат, потому что так сказали, Гуангли стал моим братом, потому что я знал его с малого детства. Так вот, отец моего брата, возможно, сейчас лежит так же, как пару часов назад лежал он… Пойми, мы никому не нужны в этом мире, мы не принадлежим даже сами себе, – Джаред был необычайно многословен, видимо, так подействовал наркотик.
– Мама будет огорчена, узнав о дезо, – я терял надежду переубедить его.
– Мама? А ты думаешь она святая? – он закатился смехом. – Наша мама производит это дезо, она такая же, как Иеремия, а может, даже хуже. Думаешь, мы живём на верхнем этаже благодаря нашим зарплатам? Она крутит людьми так же, как и все ублюдки в этом мёртвом месте. Не надейся на неё и… О чём это я говорю?
Взгляд брата стал опустошённым, он трогал руками своё лицо и, открыв рот, производил разные звуки. Поняв, что он не в себе, я взял его под плечо и повёл домой. Джаред то и дело стремился упасть, самое ужасное, что в этот момент я не увидел в нём своего брата и друга, того, кого я знал, эта ситуация была подобна произошедшему с Гуангли. Дома я рассказал всё матери, она снова похвалила меня, сказав, что я молодец, что не поддался и не захотел наркотик, а затем с озлобленной миной вошла в комнату Джареда. Я смотрел на неё и не видел Марию, которую знал раньше, я вспоминал то, что мне поведал сегодня брат.
Я