болеет? – не поняла «истеричка».
– Мама, – выдохнула Катька и округлила глаза, мол, неужели непонятно.
– Ну-ка, посмотри! – потребовала Ирина Егоровна, издалека, от учительского стола показывая пальцем на смартфон, зажатый в Катькиной руке.
Катька раскрыла сообщение с неопознанного номера и глаза её, едва успевшие вернуться в прежние границы, округлились снова.
– Что? – не поняла учительница.
Выдержав паузу, Катька пробормотала:
– Давление, блин…
На экране смартфона высвечивалось одно слово, набранное заглавными буквами: СВОЛОЧЬ.
– Да, давление – это плохо, – вздохнула Ирина Егоровна, задумавшись о чём-то своём.
После этого с вероятностью в сто процентов должна была последовать-таки контрольная, но жизнь внесла коррективы в течение последнего на сегодня урока.
Смартфон в руках Катьки выдал ещё одну «вибротрель», заставив вздрогнуть весь класс. Причём половина дёрнулась совершенно искренне, а другая – так, чтобы стулья скрипнули, столы стукнули и посыпалась на пол всякая мелочь: ручки, тетрадки…
– Что на сей раз? – в голосе Ирины Егоровны металл смешивался с дрожью.
Мельком глянув на экран, Катька опечалилась:
– Эх-х!
– Давление? – уточнила «истеричка».
– Ну… – коротко, но многозначно выдала Катька, успев трижды за секунду перечитать новое сообщение, отправленное всё теми же немаленькими буквами: ГАДИНА.
– Так! – приняла решение учительница. – Киршина… Кто тебе больше нравится: Наполеон или Бонапарт? – спросила Ирина Егоровна, делая жутко серьёзное лицо.
Половина седьмого «в» задумалась, четверть – промолчала, отличники – хихикнули.
Катька спокойно пожала плечами:
– Вообще-то, это один человек.
– Это была шутка, – подтверждая Катькины слова, расплылась в довольной улыбке «истеричка».
– Правда?! – совершенно искренне выдал Костик Байков, двоечник и охламон, обладавший единственным положительным качеством: в школьной столовой он съедал всё, что ему давали.
И класс грохнул – даже те, кто несколько секунд назад размышлял: как нужно ответить?
– Тихо! – рявкнула Ирина Егоровна. Обведя семиклассников сквозь толстые стёкла жёстким очковым взглядом, она заставила всех замолчать. И вновь уставилась на Катьку: – Теперь серьёзно. Что происходило в одна тысяча семьсот сорок первом – одна тысяча семьсот сорок третьем годах?
– Вроде, со шведами воевали, – Катька дёрнула правым плечом – почему-то нервно.
Учительница кашлянула:
– Так. А вот Вольтер, Монтескьё, Дидро, д'Аламбер…
– Вы про политику просвещённого абсолютизма? – перебила Катька.
– Ну-у?.. – задумалась «истеричка». И вновь ожесточилась: – Во что была преобразована Духовная коллегия, которая управляла церковными делами?
– Да в Синод, – Катька дёрнула левым плечом.
– В