вдовице по ночам,
Вспоминать себя сквозь рифму «дети»?
Слово переламывает кость,
Слово взвесит мертвого на гвоздь,
Слово выгораживает слово —
Только я всухую не пою.
Я умру и обращусь в змею
На средине странствия земного.
Тело будет полностью нагим,
Тело будет дом, а также дым,
Течь к Тому, кто персть на глину лепит,
Дабы правду снова с древа скрасть,
Новую нанизывая страсть,
На Его шипенье, шепот, лепет.
«С Камбербетчем надо по-умному, я к нему не готова…»
Эммануэлю Делкуру
С Камбербетчем надо по-умному, я к нему не готова,
У меня весь словарный запас активный английский:
«о, детка, давай, давай, какой же ты клевый»,
Иное дело – Эммануэль.
Артист неразговорного взрослого жанра,
Он так качает спину увлекательно в инстаграме1,
И на фото, сияя, так рядом с седеньким Шварцем замер,
Что в паху взрываются плеском стаи взволнованных голубей.
Конечно, в финале фильма он обычно совсем ни на ком не женится,
Я много раз проверяла,
К нему и вообще мужики одни съезжаются в гости на Рождество.
И мама у него такая хорошая, про паровоз не поет, конечно,
но отнюдь не бездельница,
И он так пилит дрова на камеру, что женское мое естество
Теряет при виде пилы не только стыд, но и прочие бесстыдные выраженьица.
По сюжету сна мы с ним знакомимся, как с человеком,
Не по профессии,
Хотя не помню уже, из чего там совьется, цепляя души, благая нить.
Дорогущий фитнесс где-то в Майами.
Загорелые бабы вполголоса обсуждают, как на нем оказаться сверху.
Я лежу под штангой.
И на этом фоне
Нас просто неистово тянет поговорить.
Отвлекаясь от майки, узорами влажных пятен
Расписанной, от торса собеседника, рот открывает кто-то один из нас,
И мой аутичный словарный запас привычен ему и понятен,
У него вообще моего побольше тематический словарный запас.
Сближение получается недоверчивое и очень плавное,
На кой ему еще одно тело, у него же в кадре и так одна за другой одинаковые вопят.
Но, главное, он умеет главное —
Жим лежа.
И голос низкий такой, достает внутри аж до самых пят.
У меня, по сути, не было никого, а у него было столько, что никого в квадрате,
Смолоду у станка, перевидал уйму рабочих гнезд.
И вот он дает совет по технике жима мягко и доверительно, как приятель.
И я понимаю – слава Одину – опять ничего всерьез.
Главное, не вспоминать,
Сколько же в этом тонкого, теплого и живого —
В проникновении – когда, друг в друге скользя,
Ты понимаешь, что всё остановит слово,
Единственное,
Смертельное,
И его,