в миску нарезанный салат и смешивает. Я помогаю ей накрыть, но сама не ем. У меня нет аппетита вообще. Зато Сабина съедает все и довольно откидывается на спинку стула.
– Спасибо, бабуль, очень вкусно.
Мне нравится видеть ее вне дома. Дочь распускается как цветок. Живая, яркая, эмоциональная. Она прекрасна.
В нашем распоряжении всего несколько часов. И все это время мы проводим, счастливо смеясь. Затем мы возвращаемся в клетку.
«Я бы сожгла этот дом вместе со всеми, кто в нем сейчас есть», – проносится в моей голове, когда автомобиль останавливается во дворе.
Сабина вяленькая после поездки. Ее клонит в сон и потому она с трудом выбирается из машины.
Взяв ее рюкзак, который она снова забыла, захлопываю дверь машины. Дочка прижимается к моему боку.
– Мы же поедем еще к бабушке и дяде? – спрашивает с надеждой и поднимает на меня свои осоловелые глазки.
– Обязательно, солнышко, – целую ее в макушку и веду к крыльцу.
Едва мы оказываемся у первой ступеньки, как дверь открывается. Я жду, что Феликс выйдет и тут же начнет орать. Ему повод для этого не нужен. Но вместо его тяжелых шагов слышится стук каблуков.
Передо мной появляется высокая, русоволосая девушка в пестром платье.
Она улыбается так широко, что у меня устают глаза видеть ее выбеленные зубы. За ней возвышается мой муж, а его рука, подталкивающая ее, определяет место каждого в этом треугольнике.
Феликс окидывает меня и дочь недовольным взглядом и пытается пройти мимо, но вопрос я все-таки задаю.
– Кто это?
Мне, если честно, плевать. Но в этом доме пока еще растет моя дочь. Поэтому пусть свою шлюху держит подальше от нас.
– По работе. Заходи, внутри поговорим, когда вернусь, – грубо бросает мне муж и снова подталкивает девушку.
«Сука, чтоб ты провалился на месте», – матерю его мысленно и киваю Сабине на дверь.
Глава 4
Я захлопываю дверь. В доме сразу воцаряется оглушающая тишина.
– Иди к себе, – тихо говорю Сабине.
Она молча кивает и убегает наверх, ничего не подозревая.
А я стою в прихожей и чувствую, как внутри закипает отвращение. Его слова так и звучат в голове: «По работе».
Ложь. Грязная, мерзкая ложь.
Меня совершенно не тянет к окну, но я хочу собственными глазами убедиться, что он врет. Подхожу, чуть отодвигаю штору и тут же замечаю их.
Феликс стоит вплотную к ней, почти прижимая к машине. Его рука на ее талии, он что-то шепчет, от чего она смеется, запрокидывая голову. Их пальцы на мгновение переплетаются, и я ощущаю, как всё внутри меня переворачивается.
Мне противно. Мерзко.
Я его совершенно не люблю. А если точнее… Никогда не любила. Но даже это не спасает от глухой, давящей ненависти. Он не уважает меня, не уважает нашу дочь. В этом доме для нас нет места, есть только он, его жалкие развлечения, чувства собственности. Он не отпускает нас, а по какой причине – не имею ни малейшего представления.
Зажмуриваюсь,