хотя так не бывает. Всегда есть нечто абстрактное, умозрительное, согласно которому выстроены социальные взаимосвязи и иерархия в конкретно взятом обществе. Другое дело, что не всегда эта идеология направлена на развитие и процветание даже этого отдельно взятого общества, не говоря уже о подходе к остальному миру. Случается такое, что идея жизни как таковая может быть направлена на разрушение жизни? Да, конечно, сколь угодно много. Сплошь и рядом, а главное, это все незаметно до определенного порога – точки невозврата, пройдя которую общество съедает, поглощает, разрушает себя само.
Главное, следует понимать: жизненное значение имеет не то, что и кому раздали в качестве инструментария, а для чего? Но тут как в прекрасной педагогике: истинная цель воспитания должна быть недоступна испытуемому, иначе эта цель никогда не сможет быть достигнута. Конечно, совершенно непонятно, а достигалась ли цель хоть в процессе выведения людей когда-нибудь… Что-то подсказывает, что нет. Но факт остается фактом – мы здесь зачем-то…
Мы все – все люди на земле – родились для того, чтобы однажды умереть. Мы есть некий эксперимент, некая замкнутая, искусственно созданная экосистема, цель существования которой остается неясной. Неясной для нас. Но эта цель очевидна чему-то большему.
Итого, прекрасная Земля, вращаясь, меняет дни и ночи, отсчитывает время, а две державы безвременно, своевременно и постоянно борются друг с другом, как с ветряными мельницами. Воюют до тех пор, пока либо не наиграются, либо не доиграются. Как получится.
Глава 1.
Идеальный мир
Джон стоял у огромного деревянного короба и наблюдал, как восемь пар молодых крыс любопытно осматривали новое жилище. Хотя нет, даже не новое жилище, а новую среду обитания. Молодые крысы вытягивали свои тельца вперед и внюхивались и всматривались в незнакомое пространство. Убедившись, что ничего, кроме сена и соломы, не источало запах, они медленно и важно расходились по периметру вольера. Никто не спешил, не нервничал, не суетился и не пытался занять пространства больше, чем само животное. Все были как-то в ладу с самими собой и с соплеменниками, оказавшимися в новой среде обитания.
Понятно, что они еще не знали, что среда обитания замкнутая и что выбраться просто так отсюда не получится. Но пока это обстоятельство ничуть не омрачало происходящего.
– М-да… – задумчиво произнес Джон. – Попытка номер тринадцать. Ладно, посмотрим. Может быть, в этот раз что-то изменится.
Затхлый воздух помещения пронизывался лучами весеннего солнца. Пылинки, песчинки, шерстинки клубами, подхватываемые потоками свежего воздуха из настежь распахнутых верхних фрамуг огромных окон, витали в лучах, то поднимаясь ввысь, то опускаясь к полу. Такой странный, завораживающий танец частиц, которые сами по себе ничего не значили, но, собираясь вместе, образовывали клубы пыли, способные воздействовать на человека. При определенных условиях