а потом наступал момент, некий почти библейский момент, и грызуны сначала нападали друг на друга, а потом переставали вообще друг другом интересоваться. И, как следствие, вымирали.
Джон, конечно же, понимал, что в естественных условиях популяция грызунов регламентировалась некими внешними факторами, такими как болезни, хищники, влияние человека. И в то же время он сам прекрасно знал случаи, когда крысы даже в замкнутых пространствах продолжали размножаться даже при условии отсутствия всего жизненно необходимого, например, достатка воды и еды. Животным приходилось в буквальном смысле драться за еду и место в колонии. Например, любое более-менее большое подвальное помещение, которое не санируется искусственным образом, превращалось в такой естественный эксперимент. Понятно, что, скорее всего, и места там было больше, и была гипотетическая возможность выбраться из замкнутого пространства. Но даже жесткое ограничение в еде и пространстве там не приводило к вымиранию популяций. Если бы такое было возможно, человечество местами вздохнуло бы с облегчением.
– Джон, мне пора…
– Да, иди, – буркнул Джон. – Ты придешь вечером?
– Как получится. У меня сегодня лаборатория.
– Понятно.
– До завтра.
– Да, давай, до завтра. Мне бы до дому добраться… – продолжал бурчать Джон. – А Пит придет сегодня?
– Не знаю. Обещал. А там видно будет.
– Да, не рассказывай пока, что крысам музыки не хватает, а то нас отсюда попрут.
– Джон! – обиженно воскликнула Джейн. – Ну с чего бы вдруг…
– Понимаю, – прервал ее Джон. – Прошу прощения. Приходи завтра. Обсудим Вивальди для крыс.
– Чего смешного? – удивилась Джейн и вышла в дверь.
Старая металлическая лестница непонятного красно-кирпично-коричневого цвета вела вниз, и Джейн вприпрыжку стала спускаться. Она думала о том, что крысам действительно чего-то не хватает, но они, люди, никак не могут понять чего.
А потом ей в голову пришла мысль, что люди не понимают, чего им самим не хватает, чтобы жить и быть счастливыми. Ну, пусть не безусловно счастливыми, но хотя бы быть удовлетворенными своей жизнью. Быть в ладу с собой и окружающим миром.
Джейн думала о том, что основные яркие моменты жизни всегда так или иначе связаны с болью. Или отсутствием боли. Или тем облегчением, которое наступает после перенесенной боли. То есть отсутствие боли или страдания не является безусловным фактором к развитию, а скорее наоборот. Нет сопротивления – нет результата. И тут она вспомнила своего профессора по высшей математике. Это был очень пожилой профессор, Антон Букофф, который говорил с явным славянским акцентом, но который был безусловным светилом математики и физики у нее в институте.
Так вот, он говорил так: «Сопротивление – это великая вещь. Без нее не было бы ничего во Вселенной. А значит, не было бы и нас,