как ты пообещаешь снять фильм про индюков, – жестко сказала невеста, переставая визжать.
– Тогда лучше сразу цианистого калия, – отрезал режиссер.
– Только после свадьбы.
– На мое добро заришься? – зарычал Селедкин. – Хочешь наследницей стать?
– Ну что ты, Ленечка, – ответила Рита, сталкивая режиссера с колен на пол. Тот с глухим стуком упал на паркет. – Какое у тебя имущество, не смеши меня. Но если ты умрешь, то все глянцевые издания России запечатлят меня, безутешную вдову, на фоне гроба, – голос Риты стал нежным и мечтательным, – для такого случая я, пожалуй, надену черный костюмчик с жакетом, маленькие жемчужные серьги и шляпку с вуалью…
– Хватит, – стукнул режиссер кулаком по паркету, – я еще жив!
– Да, вуальку обязательно надену, – подтвердила Риточка.
Постанывая, Селедкин со второй попытки поднялся с пола.
Ева бросила на идущую к столику Чена доцента Кондрашкину внимательный взгляд.
«Ревнует?» – подумал Ли Минь, приподняв одну бровь.
Доцент, чья талия была затянута в тугой корсет, села на стул возле Чена. Запах духов заставил посланника международного терроризма судорожно закашляться.
– Вы в курсе, дорогой Ли Минь, – сказала Кондрашкина, – что на понедельник на десять утра назначено заседание кафедры?
Сердце у Чена екнуло. Мышцы непроизвольно напряглись. По спине покатилась одинокая капля пота.
«Ах, вот оно что, – подумал Ли Минь, – профессор не желает марать руки и прислал свою подчиненную. Хорошо, очень хорошо!»
– Да, – сказал он вслух.
– У меня к вам по этому поводу небольшое дело. Общественное, так сказать, поручение, – сказала Кондрашкина розовыми целлулоидными губами, и ее голос снизился до интимного шепота.
Чен молча кивнул.
– Я так понимаю, что вы беседовали с Иваном Ивановичем о смене темы диссертации, – продолжила Вероника Гавриловна.
Во рту у Чена пересохло, где-то в районе солнечного сплетения поднялось ликование. Он не сомневался, что Селедкин, все просчитав, поручил щекотливое дельце Кондрашкиной.
– Да, мы обсуждали этот вопрос, – сказал он, оставаясь внешне невозмутимым.
Ева протирала грязный стол тряпочкой. В проеме двери было видно, как по коридору прошли пятикурсники Олег и Николай. Увидев Чена, они дружелюбно помахали ему рукой. Ли Минь, увлеченный беседой с Кондрашкиной, никак не отреагировал.
– Так вот, – прошептала Вероника Гавриловна, наклоняясь через стол, – приходите в понедельник в половине десятого, за полчаса до начала заседания. Иван Иванович попросил кое-что вам передать. Я вам это принесу.
Она встала и вышла из столовой, стуча высокими каблуками. Чен откинулся на стуле. Это было почти победой.
Мужчина, который залез в «УАЗ» Чайниковой возле станции метро «Пролетарская», был красив, импозантен и хорошо одет. Он был без шапки, но в красивых замшевых перчатках.
– Холодно? – спросила Люда пассажира.
– Холодно! –